Неточные совпадения
В одиннадцать часов довольно ненастного зимнего дня, наступившего за бурною
ночью, в которую Лиза так неожиданно появилась в Мереве, в бахаревской сельской конторе, на том самом месте, на котором
ночью спал доктор Розанов, теперь весело кипел
не совсем чистый самовар. Около самовара стояли четыре чайные чашки, чайник с обделанным в олово носиком, молочный кубан с несколько замерзшим сверху настоем, бумажные сверточки чаю и сахару и связка баранок. Далее еще что-то было завязано в салфетке.
— Что это, матушка! опять за свои книжечки по
ночам берешься? Видно таки хочется ослепнуть, — заворчала на Лизу старуха, окончив свою долгую вечернюю молитву. —
Спать не хочешь, — продолжала она, — так хоть бы подруги-то постыдилась! В кои-то веки она к тебе приехала, а ты при ней чтением занимаешься.
— Папа
не спал всю
ночь и теперь уснул очень крепко, — сказала Женни,
не поднимая глаз от работы.
Она знала, что муж ее
не ляжет
спать в эту
ночь.
Одна мысль, что ее Вася будет иностранцем в России, заставляла ее млеть от ужаса, и,
падая ночью у детской кровати перед освященным образом Спасителя, она шептала: «Господи! ими же веси путями спаси его; но пусть
не моя совершится воля, а твоя».
Эту
ночь не спали еще Розанов и Райнер.
— Нет, я сегодня буду
спать: я всю
ночь не спал, — отвечал Розанов.
— Гггааа! — воскликнула маркиза. — Оничка там. Он час один
спал во всю
ночь и
не завтракал.
— Да, до пятисот надо добить. Только
спать, мочи нет, хочется. Две
ночи не спал.
И Лиза и Бертольди охотно остались ночевать у Полиньки; а так как ни Лиза, ни Бертольди
спать не ложились, а Полинька лежала в блузе, то и доктор с Помадою остались проводить эту страшную
ночь вместе.
Целую
ночь Розанов
не ложился
спать.
В последнюю
ночь, проведенную Розановым в своей московской квартире, Ольга Александровна два раза приходила в комнату искать зажигательных спичек. Он видел это и продолжал читать. Перед утром она пришла взять свой платок, который будто забыла на том диване, где
спал Розанов, но он
не видал и
не слыхал.
Не спал в этом доме еще Белоярцев. Он проходил по своей комнате целую
ночь в сильной тревоге. То он брал в руки один готовый слепок, то другой, потом опять он бросал их и тоже только перед утром совсем одетый
упал на диван,
не зная, как вести себя завтра.
— Я согласна, — отвечала Бертольди, — только
не ночью; я
ночью крепко
сплю.
— Извините, господа, — начал он, раскланиваясь. — Я
не хотел отменить приемного дня, чтобы
не заставить кого-нибудь пройтись понапрасну, а у меня болен ребенок; целую
ночь не спали, и вот я получасом замешкался.
Зови меня вандалом: // Я это имя заслужил. // Людьми пустыми дорожил! // Сам бредил целый век обедом или балом! // Об детях забывал! обманывал жену! // Играл! проигрывал! в опеку взят указом! // Танцо́вщицу держал! и не одну: // Трех разом! // Пил мертвую!
не спал ночей по девяти! // Всё отвергал: законы! совесть! веру!
— Тут есть беленькое, «Грав», — очень легкое и милое! Сырку спроси, а потом — кофеишко закажем, — бойко внушал он. — Ты — извини, но я почти
не спал ночью, после концерта — ужин, а затем — драма: офицер с ума спятил, изрубил шашкой полицейского, ранил извозчика и ночного сторожа и вообще — навоевал!
Прошла среда. В четверг Обломов получил опять по городской почте письмо от Ольги, с вопросом, что значит, что такое случилось, что его не было. Она писала, что проплакала целый вечер и почти
не спала ночь.
Он мучился в трескучем пламени этих сомнений, этой созданной себе пытки, и иногда рыдал,
не спал ночей, глядя на слабый огонь в ее окне.
Неточные совпадения
Городничий (в сторону).Славно завязал узелок! Врет, врет — и нигде
не оборвется! А ведь какой невзрачный, низенький, кажется, ногтем бы придавил его. Ну, да постой, ты у меня проговоришься. Я тебя уж заставлю побольше рассказать! (Вслух.)Справедливо изволили заметить. Что можно сделать в глуши? Ведь вот хоть бы здесь:
ночь не спишь, стараешься для отечества,
не жалеешь ничего, а награда неизвестно еще когда будет. (Окидывает глазами комнату.)Кажется, эта комната несколько сыра?
Григорий в семинарии // В час
ночи просыпается // И уж потом до солнышка //
Не спит — ждет жадно ситника, // Который выдавался им // Со сбитнем по утрам.
Закручинилась, // Всю
ночь я
не спала…
Наконец он
не выдержал. В одну темную
ночь, когда
не только будочники, но и собаки
спали, он вышел, крадучись, на улицу и во множестве разбросал листочки, на которых был написан первый, сочиненный им для Глупова, закон. И хотя он понимал, что этот путь распубликования законов весьма предосудителен, но долго сдерживаемая страсть к законодательству так громко вопияла об удовлетворении, что перед голосом ее умолкли даже доводы благоразумия.
Бились крепко всю
ночь, бились
не глядя, а как
попало.