Неточные совпадения
То
Арапов ругает
на чем свет стоит все существующее, но ругает не так, как ругал иногда Зарницын, по-фатски, и не так, как ругал сам Розанов, с сознанием какой-то неотразимой необходимости оставаться весь век в пассивной роли, —
Арапов ругался яростно, с пеною у рта, с сжатыми кулаками и с искрами неумолимой мести в глазах, наливавшихся кровью; то он ходит по целым дням, понурив голову, и только по временам у него вырываются бессвязные, но грозные слова, за которыми слышатся таинственные планы мировых переворотов; то он начнет расспрашивать Розанова о провинции, о духе народа, о настроении высшего общества, и расспрашивает придирчиво, до мельчайших подробностей, внимательно вслушиваясь в каждое слово и стараясь всему придать смысл и значение.
На той же неделе Розанов перед вечером зашел к Арапову. День был жаркий, и
Арапов в одних панталонах валялся в своей спальне
на клеенчатом диване.
Доктор лег
на землю,
Арапов последовал его примеру и, опустясь, запел из «Руслана...
Арапов велел позвать к себе «черта» и оторвал кусок бумаги от какой-то тетради; а Розанов присел было
на придвинутое к столу кресло, но тотчас же вместе с ним полетел
на пол.
— Садитесь
на диван; оно без ножки, — проговорил, засмеявшись,
Арапов и опять стал писать.
—
На, и иди, — сказал
Арапов, подавая «черту» записку, после чего тот сейчас же исчез за дверью.
— Студент Каетан Слободзиньский с Волыня, — рекомендовал Розанову Рациборский, — капитан Тарас Никитич Барилочка, — продолжал он, указывая
на огромного офицера, — иностранец Вильгельм Райнер и мой дядя, старый офицер бывших польских войск, Владислав Фомич Ярошиньский. С последним и вы,
Арапов, незнакомы: позвольте вас познакомить, — добавил Рациборский и тотчас же пояснил: — Мой дядя соскучился обо мне, не вытерпел, пока я возьму отпуск, и вчера приехал
на короткое время в Москву, чтобы повидаться со мною.
Райнер все стоял, прислонясь к столу и скрестя
на груди свои сильные руки; студент и Барилочка сидели молча, и только один
Арапов спорил с Ярошиньским.
По гостиной с таинственным, мрачным видом проходил
Арапов. Он не дал первого, обычного приветствия хозяйке, но проходил, пожимая руки всем по ряду и не смотря
на тех, кого удостоивал своего рукопожатия. К маркизе он тоже отнесся с рядовым приветствием, но что-то ей буркнул такое, что она, эффектно улыбнувшись, сказала...
— Evrica, [Нашел (греч.).] Розанов, evrica! — восклицал
Арапов, которого доктор застал у себя
на другой день, возвратись с ранней визитации.
— Да вы увлекаетесь,
Арапов. Я ведь вам говорю, с какой точки он
на все смотрит.
— Это все равно-с, — возражал
Арапов, — надо всем пользоваться. Можно что-нибудь такое и в их духе. Ну благочестие, ну и благочестие, а там черт с ними. Лишь бы
на первый раз деньги и содействие.
— Нет-с, не
на днях, а ступайте завтра, — настаивал
Арапов.
На этих собраниях бывали: Розанов,
Арапов, Райнер, Слободзиньский, Рациборский и многие другие. Теперь маркиза уже не начинала разговора с «il est mort» или «толпа идет, и он идет». Она теперь говорила преимущественно о жандармах, постоянно окружающих ее дом.
Арапов с Бычковым и Персиянцевым, несмотря
на поздний ночной час, не поехали от Розанова домой, а отправились к маркизе. Они хорошо знали, что там обыкновенно засиживаются далеко за полночь и позднее их прибытие никого не потревожит, а к тому же бурный водоворот признаваемых этим кружком политических событий разрешал всех членов этого кружка от многих стеснений.
— Да вы знаете, уж если
на то пошло, то Розанов с Райнером сегодня осуждены нами, — произнес торжественно
Арапов.
Оказалось, что Онички нет дома. У маркизы сделалась лихорадка; феи уложили ее в постель, укутали и сели по сторонам кровати; Лиза поехала домой,
Арапов пошел ночевать к Бычкову, а Персиянцева упросил слетать завтра утром в Лефортово и привезти ему, Арапову, оставленные им
на столе корректуры.
Арапов смотрел то
на Бычкова, то
на Персиянцева.
— А его? —
Арапов указал
на Бычкова.
— Возьмут? — произнес
Арапов, глядя
на Бычкова и
на Персиянцева.
Арапов посмотрел
на Бычкова, который спокойно стоял у окна, раздувая свои щеки и подрезывая перочинным ножичком застывшее
на рукаве халата пятнышко стеарина.
«У! у! скотина жестокая!» — подумал
Арапов, глядя
на тщательную работу Бычкова, а тот как-будто услыхал это, тотчас же вышел за двери и, взяв в другой комнате своего ребенка, запел с ним...
Оставшись один,
Арапов покусал губы, пожал лоб, потом вошел в чуланчик, взял с полки какую-то ничтожную бумажку и разорвал ее; наконец, снял со стены висевший над кроватью револьвер и остановился, смотря то
на окно комнаты, то
на дуло пистолета.
— Нет, таки дрянь. А Зарницын, брат! Вот барин какой стал:
на лежачих рессорах дрожки, карета,
арапа нанял.
У всех мордашек нижняя челюсть длиннее верхней и верхние зубы заходят за нижние; но у Бульки нижняя челюсть так выдавалась вперед, что палец можно было заложить между нижними и верхними зубами. Лицо у Бульки было широкое; глаза большие, черные и блестящие; и зубы и клыки белые всегда торчали наружу. Он был похож
на арапа. Булька был смирный и не кусался, но он был очень силен и цепок. Когда он, бывало, уцепится за что-нибудь, то стиснет зубы и повиснет, как тряпка, и его, как клещука, нельзя никак оторвать.
Неточные совпадения
Не зная, когда ему можно будет выехать из Москвы. Сергей Иванович не телеграфировал брату, чтобы высылать за ним. Левина не было дома, когда Катавасов и Сергей Иванович
на тарантасике, взятом
на станции, запыленные как
арапы, в 12-м часу дня подъехали к крыльцу Покровского дома. Кити, сидевшая
на балконе с отцом и сестрой, узнала деверя и сбежала вниз встретить его.
Бешено грохочут по Тверской один за другим дьявольские поезда мимо генерал-губернаторского дома, мимо Тверской части,
на которой развевается красный флаг — сбор всех частей. Сзади пожарных, стоя в пролетке и одной рукой держась за плечо кучера, лихо несется по Тверской полковник
Арапов на своей паре и не может догнать пожарных…
На месте Угольной площади,
на углу Малой Дмитровки, где торговали с возов овощами, дровами и самоварным углем, делавшим покупателей «
арапами», — чудный сквер с ажурной решеткой.
На другой день вся Москва только и говорила об этом дьявольском поезде. А через несколько дней брандмайор полковник Потехин получил предписание, заканчивавшееся словами: «…строжайше воспрещаю употреблять пожарных в театрах и других неподходящих местах. Полковник
Арапов».
Чего-чего не заставляло делать пожарных тогдашнее начальство, распоряжавшееся пожарными, как крепостными! Употребляли их при своих квартирах для работ и даже внаем сдавали. Так, в семидесятых годах обер-полицмейстер
Арапов разрешил своим друзьям — антрепренерам клубных театров брать пожарных
на роли статистов…