Неточные совпадения
Описанная неожиданная сцена между Ларисой и Подозеровым произошла очень быстро и тихо, но тем не менее, нарушив безмолвие, царившее во все это время покоя больного, она не могла
таиться от двух женщин, присутствовавших в
другой комнате, если бы внимание их в эти минуты не было в сильнейшей степени отвлечено
другою неожиданностью, которая, в свою очередь, не обратила на себя внимания Ларисы и Подозерова только потому, что первая была слишком занята своими мыслями, а второй был еще слишком слаб для того, чтобы соображать разом, что делается здесь и там в одно и то же время.
Неточные совпадения
С тайным, захватывающим дыхание ужасом счастья видел он, что работа чистого гения не рушится
от пожара страстей, а только останавливается, и когда минует пожар, она идет вперед, медленно и туго, но все идет — и что в душе человека, независимо
от художественного,
таится другое творчество, присутствует
другая живая жажда, кроме животной,
другая сила, кроме силы мышц.
Это было существо доброе, умное, молчаливое, с теплым сердцем; но, бог знает отчего,
от долгого ли житья в деревне,
от других ли каких причин, у ней на дне души (если только есть дно у души)
таилась рана, или, лучше сказать, сочилась ранка, которую ничем не можно было излечить, да и назвать ее ни она не умела, ни я не мог.
Ну, конечно-с, тут разговаривать нечего: хочь и ругнул его тесть, может и чести коснулся, а деньги все-таки отдал. На
другой же день Иван Петрович, как ни в чем не бывало. И долго
от нас
таился, да уж после, за пуншиком, всю историю рассказал, как она была.
Софья Михайловна. Я нарочно это! Что ж, мне так все
от него и переносить, как бы он ни поступал против меня и что бы он ни сказал мне! Но что хуже всего в нем: сколько бы он ни сердился, он никогда не выскажет того, что думает и чувствует, и у него всегда под этим
таится совсем
другое!.. Я-то его уж очень хорошо знаю, и мне иногда страшно подумать, что это за человек…
Расставшись с Порфирием, Раскольников спешит к Свидригайлову. «Чего он мог надеяться
от этого человека, он и сам не знал. Но в этом человеке
таилась какая-то власть над ним… Странное дело, никто бы, может быть, не поверил этому, но о своей теперешней, немедленной судьбе он как-то слабо, рассеянно заботился. Его мучило что-то
другое, гораздо более важное, чрезвычайное, — о нем же самом и ни о ком
другом, но что-то
другое, что-то главное…»