Неточные совпадения
Большую ошибку в чем-то здесь видел
генерал: он, оставшись, по выходе Глафиры, один в своей комнате, подписал еще несколько бумаг и затем, вскочив вдруг с места, отпер несгораемый шкаф, помещавшийся за драпировкой. Здесь он без затруднения нашел среди множества бумаг
письмо, писанное в довольно коротком тоне
генералом Синтяниным, с просьбой обратить внимание на Горданова, который, по догадкам Ивана Демьяновича, имел замыслы на жизнь Бодростина с тем, чтобы жениться на его вдове.
В известии этом, как видим, не было ничего необыкновенного, но оно смутило Александру Ивановну, частию по безотчетному предчувствию, а еще более по тому особенному впечатлению, какое
письмо этого «некоего Ворошилова» произвело на
генерала, оживив и наэлектризовав его до того, что он, несмотря на свои немощи, во что бы то ни стало, непременно хотел ехать встречать своего друга в город.
Среди такого рода беседы вдруг неожиданно дрогнул дверной звонок и почтальон подал
письмо, адресованное
генералу в Москву, а оттуда пересланное в Петербург, в гостиницу, и там направленное наконец сюда, на новое его помещение.
— Это
письмо от отца Евангела, — сказал
генерал, — и притом большое
письмо: все вижу пестреют в строках имена. Верно новости. Не читать ли-с вслух?
И
генерал начал читать вслух
письмо Евангела, которое тот сам в начале же называл
письмом «плачевно-утешительным».
Генерал остановился и, взглянув на Подозерова, заметил, что это на его счет nota bene, но, не получив ни от кого никакого ответа, продолжал далее чтение
письма, в котором автор, отыскивая благо для всех потерпевших от зла, доходил до супругов Форовых и в том же задушевном, покорном и грустно-шутливом тоне начал...
— Вот и все
письмо, — проговорил
генерал, складывая листок, — и какое интересное
письмо.
Так думал Червяков, идя домой.
Письма генералу он не написал. Думал, думал и никак не выдумал этого письма. Пришлось на другой день идти самому объяснять.
Неточные совпадения
Прочитав это
письмо, я чуть с ума не сошел. Я пустился в город, без милосердия пришпоривая бедного моего коня. Дорогою придумывал я и то и другое для избавления бедной девушки и ничего не мог выдумать. Прискакав в город, я отправился прямо к
генералу и опрометью к нему вбежал.
Получив
письмо от
генерала, он довольно искусным образом выпроводил Василису Егоровну, сказав ей, будто бы отец Герасим получил из Оренбурга какие-то чудные известия, которые содержит в великой тайне.
— Господа! Имею копию потрясающе интересного документа:
письмо московского градоначальника Рейнбота
генералу Богдановичу.
Несмотря на неудачу в тюрьме, Нехлюдов всё в том же бодром, возбужденно-деятельном настроении поехал в канцелярию губернатора узнать, не получена ли там бумага о помиловании Масловой. Бумаги не было, и потому Нехлюдов, вернувшись в гостиницу, поспешил тотчас же, не откладывая, написать об этом Селенину и адвокату. Окончив
письма, он взглянул на часы; было уже время ехать на обед к
генералу.
В деревнях и маленьких городках у станционных смотрителей есть комната для проезжих. В больших городах все останавливаются в гостиницах, и у смотрителей нет ничего для проезжающих. Меня привели в почтовую канцелярию. Станционный смотритель показал мне свою комнату; в ней были дети и женщины, больной старик не сходил с постели, — мне решительно не было угла переодеться. Я написал
письмо к жандармскому
генералу и просил его отвести комнату где-нибудь, для того чтоб обогреться и высушить платье.