Неточные совпадения
Бог, охраняющий, по народному поверью, младенцев и пьяных, являл над Сафронычем все свое милосердие во тьме, под дождем,
снегом и гололедицей; всегда Сафроныч благополучно поднимался по лестнице, достигал
вершины забора и благополучно сваливался на другую сторону, где у него на этот случай была подброшена кучка соломы.
Но кто ж она? Что пользы ей вскружить // Неопытную голову, впервые // Сердечный мир дыханьем возмутить // И взволновать надежды огневые? // К чему?.. Он слишком молод, чтоб любить, // Со всем искусством древнего Фоблаза. // Его любовь, как
снег вершин Кавказа, // Чиста, — тепла, как небо южных стран… // Ему ль платить обманом за обман?.. // Но кто ж она? — Не модная вертушка, // А просто дочь буфетчика, Маврушка…
Неточные совпадения
— Вот и Крестовая! — сказал мне штабс-капитан, когда мы съехали в Чертову долину, указывая на холм, покрытый пеленою
снега; на его
вершине чернелся каменный крест, и мимо его вела едва-едва заметная дорога, по которой проезжают только тогда, когда боковая завалена
снегом; наши извозчики объявили, что обвалов еще не было, и, сберегая лошадей, повезли нас кругом.
Мы тронулись в путь; с трудом пять худых кляч тащили наши повозки по извилистой дороге на Гуд-гору; мы шли пешком сзади, подкладывая камни под колеса, когда лошади выбивались из сил; казалось, дорога вела на небо, потому что, сколько глаз мог разглядеть, она все поднималась и наконец пропадала в облаке, которое еще с вечера отдыхало на
вершине Гуд-горы, как коршун, ожидающий добычу;
снег хрустел под ногами нашими; воздух становился так редок, что было больно дышать; кровь поминутно приливала в голову, но со всем тем какое-то отрадное чувство распространилось по всем моим жилам, и мне было как-то весело, что я так высоко над миром: чувство детское, не спорю, но, удаляясь от условий общества и приближаясь к природе, мы невольно становимся детьми; все приобретенное отпадает от души, и она делается вновь такою, какой была некогда и, верно, будет когда-нибудь опять.
На
вершине горы нашли мы
снег.
Между тем чай был выпит; давно запряженные кони продрогли на
снегу; месяц бледнел на западе и готов уж был погрузиться в черные свои тучи, висящие на дальних
вершинах, как клочки разодранного занавеса; мы вышли из сакли.
Налево чернело глубокое ущелье; за ним и впереди нас темно-синие
вершины гор, изрытые морщинами, покрытые слоями
снега, рисовались на бледном небосклоне, еще сохранявшем последний отблеск зари.