Неточные совпадения
И кто бы смел изобразить
в словах,
Чтό дышит жизнью
в красках Гвидо-Рени?
Гляжу на дивный холст: душа
в очах,
И мысль одна
в душе, — и на колени
Готов
упасть, и
непонятный страх,
Как струны лютни, потрясает жилы;
И слышишь близость чудной тайной силы,
Которой
в мире верует лишь тот,
Кто как
в гробу
в душе своей живет,
Кто терпит все упреки, все печали,
Чтоб гением глупцы его назвали.
Неточные совпадения
Опасения Дерсу сбылись. Во вторую половину ночи
пал стал двигаться прямо на нас, но, не найдя себе пищи, прошел стороной. Вопреки ожиданиям, ночь была теплая, несмотря на безоблачное небо.
В тех случаях, когда я видел что-либо
непонятное, я обращался к Дерсу и всегда получал от него верные объяснения.
— Бедная, бедная моя участь, — сказал он, горько вздохнув. — За вас отдал бы я жизнь, видеть вас издали, коснуться руки вашей было для меня упоением. И когда открывается для меня возможность прижать вас к волнуемому сердцу и сказать: ангел, умрем! бедный, я должен остерегаться от блаженства, я должен отдалять его всеми силами… Я не смею
пасть к вашим ногам, благодарить небо за
непонятную незаслуженную награду. О, как должен я ненавидеть того, но чувствую, теперь
в сердце моем нет места ненависти.
Я долго не
спал, удивленный этой небывалой сценой… Я сознавал, что ссора не имела личного характера. Они спорили, и мать плакала не от личной обиды, а о том, что было прежде и чего теперь нет: о своей отчизне, где были короли
в коронах, гетманы, красивая одежда, какая-то
непонятная, но обаятельная «воля», о которой говорили Зборовские, школы,
в которых учился Фома из Сандомира… Теперь ничего этого нет. Отняли родичи отца. Они сильнее. Мать плачет, потому что это несправедливо… их обидели…
— Ах, какой же ты, братец мой,
непонятный! Ну, тут тебе и есть Миляев мыс, потому как Мутяшка
упала в Меледу под самой Каленой горой.
Потом случилось что-то странное. Ромашову показалось, что он вовсе не
спал, даже не задремал ни на секунду, а просто
в течение одного только момента лежал без мыслей, закрыв глаза. И вдруг он неожиданно застал себя бодрствующим, с прежней тоской на душе. Но
в комнате уже было темно. Оказалось, что
в этом
непонятном состоянии умственного оцепенения прошло более пяти часов.