В одном из домов слободки, построенном на краю обрыва, заметил я чрезвычайное освещение; по временам раздавался нестройный говор и крики, изобличавшие военную пирушку. Я слез и подкрался к окну; неплотно
притворенный ставень позволил мне видеть пирующих и расслушать их слова. Говорили обо мне.