Когда же бабушка проигрывала уже
последние монеты, то все они не только ее уж не слушались, но даже и не замечали, лезли прямо чрез нее к столу, сами хватали деньги, сами распоряжались и ставили, спорили и кричали, переговариваясь с гоноровым паном запанибрата, а гоноровый пан чуть ли даже и не забыл о существовании бабушки.
Иуда, стараясь попасть в Анну, бросил
последнюю монету, за которою долго шарила в мешке его дрожащая рука, плюнул гневно и вышел.
Неточные совпадения
В ожидании всенощной мы успели перебывать везде: и в церквушках, где всем мощам поклонились (причем матушка, уходя, клала на тарелку самую мелкую
монету и спешила скорее отретироваться), и в просвирной, где накупили просвир и сделали на исподней корке
последних именные заздравные надписи, и на валу (так назывался бульвар, окружавший монастырскую стену).
Мне и действительно ничего больше не оставалось, как уйти. Но вдруг мне пришло в голову попытать
последнее средство, чтобы хоть немного смягчить суровую старуху. Я вынул из кармана новый серебряный четвертак и протянул его Мануйлихе. Я не ошибся: при виде денег старуха зашевелилась, глаза ее раскрылись еще больше, и она потянулась за
монетой своими скрюченными, узловатыми, дрожащими пальцами.
Он еще больше ослаб, утратил
последнюю энергию. Зимняя оттепель способствовала этому, а голодный желудок усиливал нравственное страдание. Он в сотый раз ощупывал свои пустые карманы, лазил за подкладку пальто, мечтая разыскать завалившуюся, может быть,
монету. Наконец снял ремень, которым был подпоясан, и продал его за семь копеек в съестной лавке.
Жил князь Лимбург, как и все мелкие имперские князья того времени: имел свой двор с гофмаршалом, гофмейстером, камергерами, егермейстерами и прочими придворными чинами, имел свое миниатюрное войско, держал своих поверенных при венском и версальском дворах с громким названием «посланников», имел свои ордена, которые раздавал щедро, ибо пошлины за пожалование ими составляли не
последнюю статью в бюджете его доходов, бил свою
монету, словом, пользовался всеми правами и преимуществами коронованных особ.
Между тем сей
последний, пока я возился у матушкиного комода, вспомнил, что ему пора домой. К неописанному моему удовольствию он начал прощаться с матушкой и опять оттенил меня особенным образом, попросив матушку отпускать меня изредка к нему, на его ответственность, на что матушка и согласилась, — а Пенькновский принял это согласие за чистую
монету и, поблагодарив матушку за доверие, закончил обещанием приводить меня назад домой под его собственным надзором.