Николай Леопольдович, к которому опека, после тщательного розыска в Москве канувшего в воду опекуна,
обратилась с запросом, ответил, что адрес Князева ему неизвестен, но что на руках его имеется опекунская сумма в двадцать пять тысяч рублей, которую он имеет честь представить в распоряжение опеки.
Неточные совпадения
Вы посмеетесь даже от души над Чичиковым, может быть, даже похвалите автора, скажете: «Однако ж кое-что он ловко подметил, должен быть веселого нрава человек!» И после таких слов
с удвоившеюся гордостию
обратитесь к себе, самодовольная улыбка покажется на лице вашем, и вы прибавите: «А ведь должно согласиться, престранные и пресмешные бывают люди в некоторых провинциях, да и подлецы притом немалые!» А кто из вас, полный христианского смиренья, не гласно, а в тишине, один, в минуты уединенных бесед
с самим собой, углубит во внутрь собственной души сей тяжелый
запрос: «А нет ли и во мне какой-нибудь части Чичикова?» Да, как бы не так!
Все эти беседы, эти споры, эта волна кипучих молодых
запросов, надежд, ожиданий и мнений, — все это нахлынуло на слепого неожиданно и бурно. Сначала он прислушивался к ним
с выражением восторженного изумления, но вскоре он не мог не заметить, что эта живая волна катится мимо него, что ей до него нет дела. К нему не
обращались с вопросами, у него не спрашивали мнений, и скоро оказалось, что он стоит особняком, в каком-то грустном уединении, тем более грустном, чем шумнее была теперь жизнь усадьбы.
В 1883 году прусское правительство, под влиянием агитации антививисекционистов,
обратилось к медицинским факультетам
с запросом о степени необходимости живосечений; один выдающийся немецкий физиолог вместо ответа прислал в министерство «Руководство к физиологии» Германа, причем в руководстве этом он вычеркнул все те факты, которых без живосечений было бы невозможно установить; по сообщению немецких газет, «книга Германа вследствие таких отметок походила на русскую газету, прошедшую сквозь цензуру: зачеркнутых мест было больше, чем незачеркнутых».
Одна из наследниц Семена Богачева, именно вдова Сергея младшего, указала петербургской гражданской палате на существование записи, которой Марфа Гаврилова предоставляла свою часть Сергею младшему, как своему сыну, а местная В-ая палата в то же время
обратилась к Климу Ивановичу
с такого рода
запросом: «В завещании Марфы Гавриловой упомянуто об оставленном вам расписании, в котором обозначено: «кого и чем из ее части следует наградить», но расписания этого вы не представили» и т. д.