Неточные совпадения
Вскоре подошел
другой господин,
молодой, и, став подле него, приступил к такому же созерцательному безделью.
Но лишь только он и Сурмин простились, обещаясь видеться, и сделали не более пяти шагов
друг от
друга, первый, под гору Кузнецкого Моста, второй, по направлению к Лубянке, как
молодой человек услыхал позади себя крик...
Рядом акварельный портрет
молодой красивой женщины, обвитый венком из иммортелей,
другой, фотографический, более
молодой женщины, к которой можно тотчас признать дочь хозяина, и третий, такой же, юноши в юнкерском пехотном мундире.
До того родственны были их отношения, что
молодые люди обращались
друг с
другом на ты.
Красота Лизы не могла не сделать сильного впечатления на сердце
молодого человека. Под покровом родства они сблизились. Владислав полюбил ее страстно; она показывала, что любит его, как одного из лучших, добрых
друзей своих. Слово любви никогда не было произнесено между ними. Ранеева когда-то говорила своей интимной подруге...
Другой, несколько
моложе его, Павел, кончивший курс в гимназии, служил помощником столоначальника в том же суде; здесь не могли нахвалиться его деятельностью.
Молодые люди слегка
друг другу поклонились.
Друг дома знал все эти маневры, но притворялся, что не ведает их и боготворимую им женщину считает
молодой и в высшей степени привлекательной.
На
другой день кружок, собравшийся в доме Сурминых, сидел за вечерним чаем. Распахнулась дверь, и влетела
молодая девушка, довольно интересной, шикарной наружности, в бархатном малиновом кепи, в перчатках с широкими раструбами, по образцу кучерских. За поясом блестел маленький кинжал с золотою ручкой. При входе в комнату, она разразилась хохотом, так что все тут бывшие вздрогнули.
— Время ли теперь думать о женитьбе, — говорил Владислав, — когда мы готовимся к битвам? Не для того ли, чтобы, пожив несколько недель с женою, оставить после себя
молодую вдову? Вы сами говорили, что мы — крестоносцы, давшие обет освободить родную землю от ига неверных, и ни о чем
другом не должны думать. Прошу вас о невестах мне более не говорить.
Свадьба была в Москве, здесь провели
молодые свой медовый месяц. Родные остались для Тони теми же дорогими
друзьями, какими были прежде. Она приглашала Крошку Доррит к себе на житье в деревню, но та, пожелав ей всевозможного счастья, не хотела расставаться со своими братьями и скромной долей, которой лучше не желала. Тони распределила свой денежный капитал, доставшийся ей после смерти ее благодетельницы, братьям и сестре, только переслала к себе в деревню свой любимый рояль, с которым не могла расстаться.
Мальчик пугливо подошел под благословение
молодой женщины, одетой во все черное, не так, как одевались его мать и
другие женщины, которых он видел у себя дома, но вскоре побежденный ее ласковой речью, нежными поцелуями, приманкой блестящих четок, сел на ее коленях.
В то же время на
другом краю губернии пропаганда деятельно работала в стенах Горыгорецкого института. В нем воспитывалось много
молодых людей не только уроженцев западного края, но и Царства Польского. Это сосредоточение большого числа польской молодежи обратило на себя особое внимание эмиграции, и еще задолго до мятежа, около 1858 года, в Горках явилось загадочное лицо, Дымкевич, родом из Вильно, под видом футуруса, т. е. кандидата для поступления в студенты; но в институт он не поступал и жил в Горках.
Перед отъездом на место сбора, паны собирались по соседству партиями, под предлогом охоты. У Венцлавовича собрались 21-го апреля сам довудца и человек двенадцать его сподвижников, в числе которых были три
молодых артиллерийских офицера, убежавшие из Могилёва: Корсак и два брата Манцевичевы, наэлектризированные своею матерью. На
другой день в трех повозках они поехали к Маковецкому в фольварк Черноручье, где застали ужечеловек 30 гостей.
Андрей же Семенович, в свою очередь, с горечью подумывал, что ведь и в самом деле Петр Петрович, может быть, способен про него так думать, да еще и рад, пожалуй, случаю пощекотать и подразнить своего
молодого друга разложенными пачками кредиток, напомнив ему его ничтожество и всю существующую будто бы между ними обоими разницу.
Слабохарактерный, спившийся, погибавший, он как бы раздваивался в своем произведении: себя он вывел в лице доктора, мрачного меланхолика, страдающего запоем, безнадежно загубленного уже мраком окружающих условий, но благословляющего своего
молодого друга Светлова на новую жизнь и борьбу.
— Перестать? Рассчитывать? Одному? Но с какой же стати, когда для меня это составляет капитальнейшее предприятие, от которого так много зависит в судьбе всего моего семейства? Но,
молодой друг мой, вы плохо знаете Иволгина. Кто говорит «Иволгин», тот говорит «стена»: надейся на Иволгина как на стену, вот как говорили еще в эскадроне, с которого начал я службу. Мне вот только по дороге на минутку зайти в один дом, где отдыхает душа моя, вот уже несколько лет, после тревог и испытаний…
Неточные совпадения
«Это, говорит,
молодой человек, чиновник, — да-с, — едущий из Петербурга, а по фамилии, говорит, Иван Александрович Хлестаков-с, а едет, говорит, в Саратовскую губернию и, говорит, престранно себя аттестует:
другую уж неделю живет, из трактира не едет, забирает все на счет и ни копейки не хочет платить».
Стародум(читает). «…Я теперь только узнал… ведет в Москву свою команду… Он с вами должен встретиться… Сердечно буду рад, если он увидится с вами… Возьмите труд узнать образ мыслей его». (В сторону.) Конечно. Без того ее не выдам… «Вы найдете… Ваш истинный
друг…» Хорошо. Это письмо до тебя принадлежит. Я сказывал тебе, что
молодой человек, похвальных свойств, представлен… Слова мои тебя смущают,
друг мой сердечный. Я это и давеча приметил и теперь вижу. Доверенность твоя ко мне…
Ему очень понравилось, как один лакей с седыми бакенбардами, выказывая презрение к
другим молодым, которые над ним подтрунивали, учил их, как надо складывать салфетки.
В Соборе Левин, вместе с
другими поднимая руку и повторяя слова протопопа, клялся самыми страшными клятвами исполнять всё то, на что надеялся губернатор. Церковная служба всегда имела влияние на Левина, и когда он произносил слова: «целую крест» и оглянулся на толпу этих
молодых и старых людей, повторявших то же самое, он почувствовал себя тронутым.
Университетский вопрос был очень важным событием в эту зиму в Москве. Три старые профессора в совете не приняли мнения
молодых;
молодые подали отдельное мнение. Мнение это, по суждению одних, было ужасное, по суждению
других, было самое простое и справедливое мнение, и профессора разделились на две партии.