Неточные совпадения
С нею ходил я несколько лет по разным грязным местечкам и городам Литвы и Белоруссии, имел
дела с панами, экономами, крестьянами и
евреями и узнал досконально их быт и нравы.
Да если бы кто из этих жителей, разбуженный шумом проезжавших мимо его хаты саней, вздумал взглянуть в щель своего окошка, так и тот сказал бы только, махнув рукой: «Не наше
дело, знать,
евреи везут контрабанду».
В закромах господских амбаров проглядывало
дно, службы и хозяйственные заведения валились, винокуренный завод не действовал, серебро было продано или заложено
евреям, долги росли.
Через два
дня прискакал к нему тощий
еврей на тощей лошаденке.
Посланные с восточной стороны донесли, по сказанию евреев-корчмарей, что на
днях приезжали в имение Сурмина несколько солдат, назначили квартиры пехотному полку, который должен был вскоре прибыть туда, и оповестили, что вслед за ним прибудет целая кавалерийская дивизия со своею артиллерией из Тверской губернии, что квартирьеры ездили с крестьянами Сурмина на многих подводах, но куда, за чем — неизвестно.
Утром следующего
дня ехавший на возу по дороге через лес
еврей услыхал крики.
Неточные совпадения
На другой
день, проснувшись рано, стали отыскивать"языка". Делали все это серьезно, не моргнув. Привели какого-то
еврея и хотели сначала повесить его, но потом вспомнили, что он совсем не для того требовался, и простили.
Еврей, положив руку под стегно, [Стегно́ — бедро.] свидетельствовал, что надо идти сначала на слободу Навозную, а потом кружить по полю до тех пор, пока не явится урочище, называемое Дунькиным вра́гом. Оттуда же, миновав три повёртки, идти куда глаза глядят.
Степан Аркадьич покраснел при упоминании о Болгаринове, потому что он в этот же
день утром был у
Еврея Болгаринова, и визит этот оставил в нем неприятное воспоминание. Степан Аркадьич твердо знал, что
дело, которому он хотел служить, было новое, живое и честное
дело; но нынче утром, когда Болгаринов, очевидно, нарочно заставил его два часа дожидаться с другими просителями в приемной, ему вдруг стало неловко.
— В Киеве серьезно ставят
дело об употреблении
евреями христианской крови. — Тагильский захохотал, хлопая себя ладонями по коленам. — Это очень уместно накануне юбилея Романовых. Вы, Самгин, антисемит? Так нужно, чтоб вы заявили себя филосемитом, — понимаете? Дронов — анти, а вы — фило. А я — ни в тех, ни в сех или — глядя по обстоятельствам и — что выгоднее.
«Какое
дело ему до этих плотников и
евреев? Почему он должен тратить время и силы? Служение народу!
Незадолго до этого
дня пред Самгиным развернулось поле иных наблюдений. Он заметил, что бархатные глаза Прейса смотрят на него более внимательно, чем смотрели прежде. Его всегда очень интересовал маленький, изящный студент, не похожий на
еврея спокойной уверенностью в себе и на юношу солидностью немногословных речей. Хотелось понять: что побуждает сына фабриканта шляп заниматься проповедью марксизма? Иногда Прейс, состязаясь с Маракуевым и другими народниками в коридорах университета, говорил очень странно: