Дорогой все ее восхищало: и живописные места, увенчанные Мячковским курганом, и
крики девочек, просивших булавочки, и длинные ряды косцов в красных рубашках, рассыпанных по широким, привольным москворецким лугам, и пестрые вереницы крестьянок, раскидывавших для просушки скошенную за два дня траву. Она рукою навевала на себя воздух, напитанный ароматическим запахом трав, и с наслаждением дышала им.
— Ты глянь, что с девчонкой сделал: руку вышиб, — сказала старуха, показывая ему вывернутую висящую ручку не переставая заливавшейся
криками девочки. Корней повернулся и молча вышел в сени и на крыльцо.
Неточные совпадения
Тогда
крики умолкли, и Лонгрен пошел домой. Ассоль, проснувшись, увидела, что отец сидит пред угасающей лампой в глубокой задумчивости. Услышав голос
девочки, звавшей его, он подошел к ней, крепко поцеловал и прикрыл сбившимся одеялом.
Придя домой, Самгин лег. Побаливала голова, ни о чем не думалось, и не было никаких желаний, кроме одного: скорее бы погас этот душный, глупый день, стерлись нелепые впечатления, которыми он наградил. Одолевала тяжелая дремота, но не спалось, в висках стучали молоточки, в памяти слуха тяжело сгустились все голоса дня: бабий шепоток и вздохи, командующие
крики, пугливый вой, надсмертные причитания. Горбатенькая
девочка возмущенно спрашивала:
Почувствовав, что им овладевает раздражение, Самгин вскочил с дивана, закурил папиросу и вспомнил
крик горбатенькой
девочки:
«Смир-рно-о!» — вспомнил он командующий
крик унтер-офицера, учившего солдат. Давно, в детстве, слышал он этот
крик. Затем вспомнилась горбатенькая
девочка: «Да — что вы озорничаете?» «А, может, мальчика-то и не было?»
Я стоял с книгой в руках, ошеломленный и потрясенный и этим замирающим
криком девушки, и вспышкой гнева и отчаяния самого автора… Зачем же, зачем он написал это?.. Такое ужасное и такое жестокое. Ведь он мог написать иначе… Но нет. Я почувствовал, что он не мог, что было именно так, и он только видит этот ужас, и сам так же потрясен, как и я… И вот, к замирающему
крику бедной одинокой
девочки присоединяется отчаяние, боль и гнев его собственного сердца…