Неточные совпадения
— За лекаря Антона ручается мне Аристотель: учился у брата его; палатные мастера — фрязы, люди добрые, смирные… Однако… кто ведает?.. Мамон,
вели подождать
казнить до приезда немчина-лекаря; да смотри, чтобы на злодеях железа
не спали!..
Выслушав эту коварную
повесть, великий князь повторил строжайший приказ держать Антона в черной избе в железах, пока
не сдаст его татарам на поругание и
казнь. Приказал было он заключить Анастасию в монастырь, но одумался. Вероятно, вспомнил заслуги отца и брата.
Вы знаете по истории, что
казнь врача привела в ужас всех иностранцев, живших тогда в Москве, что Аристотель бежал было в свою землю, что «князь великий пойма его и, ограбив, посади на Онтонове дворе за Лазарем святым», что художник исполнил обет свой — докончил храм Успения пресвятой богородицы. Но что после сделалось с ним, с сыном его, куда след их девался — нигде
не отыщете. Напрасно сердце ваше спрашивает, где лежит прах их… Бог
весть!
Неточные совпадения
«Так, верно, те, которых
ведут на
казнь, прилепливаются мыслями ко всем предметам, которые им встречаются на дороге», — мелькнуло у него в голове, но только мелькнуло, как молния; он сам поскорей погасил эту мысль… Но вот уже и близко, вот и дом, вот и ворота. Где-то вдруг часы пробили один удар. «Что это, неужели половина восьмого? Быть
не может, верно, бегут!»
— Как я могу тебе в этом обещаться? — отвечал я. — Сам знаешь,
не моя воля:
велят идти против тебя — пойду, делать нечего. Ты теперь сам начальник; сам требуешь повиновения от своих. На что это будет похоже, если я от службы откажусь, когда служба моя понадобится? Голова моя в твоей власти: отпустишь меня — спасибо;
казнишь — бог тебе судья; а я сказал тебе правду.
«Нет —
не избудешь горя. Бог
велит казнить себя, чтоб успокоить ее…» — думала бабушка с глубоким вздохом.
И никому из присутствующих, начиная с священника и смотрителя и кончая Масловой,
не приходило в голову, что тот самый Иисус, имя которого со свистом такое бесчисленное число раз повторял священник, всякими странными словами восхваляя его, запретил именно всё то, что делалось здесь; запретил
не только такое бессмысленное многоглаголание и кощунственное волхвование священников-учителей над хлебом и вином, но самым определенным образом запретил одним людям называть учителями других людей, запретил молитвы в храмах, а
велел молиться каждому в уединении, запретил самые храмы, сказав, что пришел разрушить их, и что молиться надо
не в храмах, а в духе и истине; главное же, запретил
не только судить людей и держать их в заточении, мучать, позорить,
казнить, как это делалось здесь, а запретил всякое насилие над людьми, сказав, что он пришел выпустить плененных на свободу.
— И знаете, знаете, — лепетала она, — придите сказать мне, что там увидите и узнаете… и что обнаружится… и как его решат и куда осудят. Скажите, ведь у нас нет смертной
казни? Но непременно придите, хоть в три часа ночи, хоть в четыре, даже в половине пятого…
Велите меня разбудить, растолкать, если вставать
не буду… О Боже, да я и
не засну даже. Знаете,
не поехать ли мне самой с вами?..