Неточные совпадения
Ненасытя
звали так по роду болезни его. Он ел много, невероятно много, иногда столько, сколько могли бы съесть досыта четверо здоровых, и все был голоден. Лицо его выражало болезненность глубокую; между тем глаза имели какую-то необыкновенную, двойственную живость и блеск, как будто через них смотрели два существа, ошибкою
природы помещенные в одном теле. Эта двойственность глаз поразила врача. Вот что на спросы его рассказал Ненасыть о своей болезни.
Пастор, утомленный путешествием, охотно предался
зову природы: он прилег в беседке, которую нежная заботливость его спутницы устроила со всеми возможными удобностями для него.
Неточные совпадения
Мало того: правосудие и земная казнь даже облегчают казнь
природы, даже необходимы душе преступника в эти моменты как спасение ее от отчаяния, ибо я и представить себе не могу того ужаса и тех нравственных страданий Карамазова, когда он узнал, что она его любит, что для него отвергает своего „прежнего“ и „бесспорного“, что его, его, „Митю“,
зовет с собою в обновленную жизнь, обещает ему счастье, и это когда же?
Но я люблю полунощные страны // Мне любо их могучую
природу // Будить от сна и
звать из недр земных // Родящую, таинственную силу, // Несущую беспечным берендеям // Обилье жит неприхотливых.
Так мы расстались. С этих пор // Живу в моем уединенье // С разочарованной душой; // И в мире старцу утешенье //
Природа, мудрость и покой. // Уже
зовет меня могила; // Но чувства прежние свои // Еще старушка не забыла // И пламя позднее любви // С досады в злобу превратила. // Душою черной зло любя, // Колдунья старая, конечно, // Возненавидит и тебя; // Но горе на земле не вечно».
Переходя в другую сферу, он будет себя обманывать, так, как человек, оставляющий свою родину, старается уверить себя, что все равно, что его родина везде, где он полезен, — старается… а внутри его неотвязный голос
зовет в другое место и напоминает иные песни, иную
природу.
Павлин. Да я всю его родословную
природу знаю. Окромя что по курятникам яйцы таскать, он другой науки не знает. Его давно на осину пора, да что и на осину-то! Вот, Бог даст, осень придет, так его беспременно, за его глупость, волки съедят. Недаром мы его волчьей котлеткой
зовем. А вы бы, сударь, фуражку-то сняли, неравно барышня войдут.