Отыскали наконец… Бедный, несчастный Антон! не застал царевича в живых. Даньяр лежал в беспамятстве на трупе сына; он не видел лекаря, а то б убил его. Татаре бросились было на Антона, но его освободили недельщики, присланные уж с приказанием великого князя взять его под стражу и
заковать в железа. Антон не противился; он знал, что участь его решена, он понимал Ивана Васильевича и помнил, что слово грозного владыки не мимо идет. Невинный, он должен был подклонить голову под топор палача.
— Ах, глупая голова!.. Ну, придешь ты к себе в слободу, а игумен опять тебя
закует в железо и привезет ко мне… Это как?.. Тогда уже пеняй на себя, а во второй раз я не буду тебя выпускать… Дьячиха-то твоя тогда не так заревет.
Неточные совпадения
— Если ты серьезно дуришь — я тоже должен серьезно поступать с тобой… Я отцу твоему дал слово — поставить тебя на ноги… И я тебя поставлю! Не будешь стоять —
в железо закую… Тогда устоишь… Я знаю — все это у тебя с перепою… Но ежели ты отцом нажитое озорства ради губить будешь — я тебя с головой накрою… Колокол солью над тобой… Шутить со мной очень неудобно!
Строганов
заковал его
в железа, вместо того чтоб
в столь необыкновенном пожаре видеть божие посещение.
—
Заковав землю и людей
в железо, сделав человека рабом машины…
* Посадил окаянный приказчик Антона Тимофеева
в железы — а старик Тимофей сына откупил за 100-р.; а приказчик
заковал Петрушку Еремеева, и того откупил отец за 68 р. — и хотел окаянный сковать Леху Тарасова, но тот бежал
в лес — и приказчик о том вельми крушился и свирепствовал во словесах, — а отвезли
в город и отдали
в рекр.<уты> Ваньку пьяницу (Донесение Горюх.<инских> муж.<иков>).