Неточные совпадения
Надо сказать, что, идя
в Ямки, Лихонин, кроме денег, захватил с собою револьвер и часто по дороге, на ходу, лазил рукой
в карман и ощущал там
холодное прикосновение металла. Он ждал оскорбления, насилия и готовился встретить их надлежащим образом. Но, к его удивлению, все, что он предполагал и чего он боялся, оказалось трусливым, фантастическим вымыслом. Дело обстояло гораздо проще, скучнее, прозаичнее и
в то же
время неприятнее.
Теперь он был вторым номером. Наклоняясь ритмически вниз, он, не глядя, принимал
в обе руки
холодный, упругий, тяжелый арбуз, раскачивал его вправо и, тоже почти не глядя или глядя только краем глаза, швырял его вниз и сейчас же опять нагибался за следующим арбузом. И ухо его улавливало
в это
время, как чмок-чмок… чмок-чмок… шлепались
в руках пойманные арбузы, и тотчас же нагибался вниз и опять бросал, с шумом выдыхая из себя воздух — гхе… гхе…
Назначение Тамары
в экономки было принято с
холодным недоумением, с молчаливой сухостью. Но, выждав
время, Тамара успела шепнуть Маньке Беленькой...
На одном из смотров,
в холодное время, при резком ветре, он был мало того, что легко одет, но и мундир, и даже рубашка его были расстегнуты. Суворов почувствовал себя серьезно нездоровым тотчас по выезде из Праги, а по приезде в Краков должен был остановиться и приняться за лечение.
Неточные совпадения
Теперь, когда он держал
в руках его письмо, он невольно представлял себе тот вызов, который, вероятно, нынче же или завтра он найдет у себя, и самую дуэль, во
время которой он с тем самым
холодным и гордым выражением, которое и теперь было на его лице, выстрелив
в воздух, будет стоять под выстрелом оскорбленного мужа.
Было самое скучное, тяжелое
в деревне осеннее
время, и потому Вронский, готовясь к борьбе, со строгим и
холодным выражением, как он никогда прежде не говорил с Анной, объявил ей о своем отъезде.
— А! Алексей Александрович! — сказал старичок, злобно блестя глазами,
в то
время как Каренин поравнялся с ним и
холодным жестом склонил голову. — Я вас еще не поздравил, — сказал он, указывая на его новополученную ленту.
Я схватил бумаги и поскорее унес их, боясь, чтоб штабс-капитан не раскаялся. Скоро пришли нам объявить, что через час тронется оказия; я велел закладывать. Штабс-капитан вошел
в комнату
в то
время, когда я уже надевал шапку; он, казалось, не готовился к отъезду; у него был какой-то принужденный,
холодный вид.
В это
время я нечаянно уронил свой мокрый платок и хотел поднять его; но только что я нагнулся, меня поразил страшный пронзительный крик, исполненный такого ужаса, что, проживи я сто лет, я никогда его не забуду, и, когда вспомню, всегда пробежит
холодная дрожь по моему телу.