Цитаты со словом «девать»
Круглый год, всякий вечер, — за исключением трех последних
дней страстной недели и кануна благовещения, когда птица гнезда не вьет и стриженая девка косы не заплетает, — едва только на дворе стемнеет, зажигаются перед каждым домом, над шатровыми резными подъездами, висячие красные фонари.
И так без конца,
день за днем, месяцы и годы, живут они в своих публичных гаремах странной, неправдоподобной жизнью, выброшенные обществом, проклятые семьей, жертвы общественного темперамента, клоаки для избытка городского сладострастия, оберегательницы семейной чести четыреста глупых, ленивых, истеричных, бесплодных женщин.
Теперь улица пуста. Она торжественно и радостно горит в блеске летнего солнца. Но в зале спущены все гардины, и оттого в ней темно, прохладно и так особенно нелюдимо, как бывает среди
дня в пустых театрах, манежах и помещениях суда.
Но она от души рада волнению и ласке Амура, и своей минутной власти над собакой, и тому, что выспалась и провела ночь без мужчины, и троице, по смутным воспоминаниям детства, и сверкающему солнечному
дню, который ей так редко приходится видеть.
У него на совести несколько темных
дел. Весь город знает, что два года тому назад он женился на богатой семидесятилетней старухе, а в прошлом году задушил ее; однако ему как-то удалось замять это дело. Да и остальные четверо тоже видели кое-что в своей пестрой жизни. Но, подобно тому как старинные бретеры не чувствовали никаких угрызений совести при воспоминании о своих жертвах, так и эти люди глядят на темное и кровавое в своем прошлом, как на неизбежные маленькие неприятности профессий.
— Так как же, Фома Фомич? — спрашивает искательно хозяйка. — Это же
дело выеденного яйца не стоит… Ведь вам только слово сказать…
— А вот у нас был третьего
дня случай, — вмешивается суетливо Зося. — Пришел один гость, толстый человек…
— А все-таки мой совет вам: вы эту девицу лучше сплавьте куда-нибудь заблаговременно. Конечно, ваше
дело, но как хороший знакомый — предупреждаю-с.
Он отдаленно похож по настроению на те вялые, пустые часы, которые переживаются в большие праздники п институтах и в других закрытых женских заведениях, когда подруги разъехались, когда много свободы и много безделья и целый
день царит светлая, сладкая скука.
— Пфуй! Что это за безобразие? — кричит она начальственно. — Сколько раз вам повторять, что нельзя выскакивать на улицу
днем и еще — пфуй! ч — в одном белье. Не понимаю, как это у вас нет никакой совести. Порядочные девушки, которые сами себя уважают, не должны вести себя так публично. Кажутся, слава богу, вы не в солдатском заведении, а в порядочном доме. Не на Малой Ямской.
Не выпуская изо рта папироски и щурясь от дыма, она то и
дело переворачивает страницы намусленным пальцем. Ноги у нее до колен голые, огромные ступни самой вульгарной формы: ниже больших пальцев резко выдаются внаружу острые, некрасивые, неправильные желваки.
Придет, гаденыш, трусит, торопится, дрожит, а сделал свое
дело, не знает, куда глаза девать от стыда.
Был у меня на
днях один кадетик.
Но ни у кого нет аппетита благодаря сидячей жизни и неправильному сну, а также потому, что большинство девиц, как институтки в праздник, уже успели
днем послать в лавочку за халвой, орехами. рахат-лукумом, солеными огурцами и тянучками и этим испортили себе аппетит.
Днем он бывал свободен и спал, а ночью сидел безотлучно в передней под рефлектором, чтобы раздевать и одевать гостей и быть готовым на случай всякого беспорядка.
Но одну половину из этой цены брала себе хозяйка, Анна Марковна, другую же музыканты
делили поровну.
— Ей-богу. Ты посмотри у него в комнатке: круглые сутки,
днем и ночью, лампадка горит перед образами. Он очень до бога усердный… Только я думаю, что он оттого такой, что тяжелые грехи на нем. Убийца он.
Но хозяйка дома и обе экономки всячески балуют Пашу и поощряют ее безумную слабость, потому что благодаря ей Паша идет нарасхват и зарабатывает вчетверо, впятеро больше любой из остальных девушек, — зарабатывает так много, что в бойкие праздничные
дни ее вовсе не выводят к гостям «посерее» или отказывают им под предлогом Пашиной болезни, потому что постоянные хорошие гости обижаются, если им говорят, что их знакомая девушка занята с другим.
Вера и в самом
деле похожа на жокея, с своим узким лицом, на котором очень блестящие голубые глаза, под спущенной на лоб лихой гривкой, слишком близко посажены к горбатому, нервному, очень красивому носу.
— Что это, в самом
деле, за хамство! Кажется, я бежать не собираюсь отсюда. И потом разве вы не умеете разбирать людей? Видите, что к вам пришел человек порядочный, в форме, а не какой-нибудь босяк. Что за назойливость такая!
Целые
дни и вечера проводил он завсегдатаем в бильярдной при трактире, вечно вполпьяна, рассыпая свои шуточки, рифмы и приговорочки, фамильярничая со швейцаром, с экономками и девушками.
Через некоторое время после Ваньки-Встаньки ввалилась большая компания парикмахеров, которые в этот
день были свободны от работ.
Почему-то он был сумрачен, хромал на правую ногу и старался как можно меньше обращать на себя внимание: должно быть, его профессиональные
дела находились в это время в плохом обороте.
Все они, кроме репортера, провели целый
день, с самого утра, вместе, справляя маевку со знакомыми барышнями.
Весь
день прошел весело и шумно, даже немного крикливо и чуть-чуть утомительно, но по-юношески целомудренно, не пьяно и, что особенно редко случается, без малейшей тени взаимных обид или ревности, или невысказанных огорчений. Конечно, такому благодушному настроению помогало солнце, свежий речной ветерок, сладкие дыхания трав и воды, радостное ощущение крепости и ловкости собственного тела при купании и гребле и сдерживающее влияние умных, ласковых, чистых и красивых девушек из знакомых семейств.
Целый
день, проведенный вместе, сбил всех в привычное, цепкое стадо.
Все равно, поеду я в публичный дом или не поеду — от одного р»за
дело не ухудшится, не улучшится».
И когда этот самый синдикат затеял известный процесс против одного из своих членов, полковника Баскакова, пустившего в продажу против договора избыток сахара, то Рамзес в самом начале предугадал и очень тонко мотивировал именно то решение, которое вынес впоследствии по этому
делу сенат.
Однако он не избегал участия в товарищеских третейских судах, и его доводы — всегда неотразимо логичные — обладали удивительным свойством оканчивать
дела миром, к обоюдному удовольствию судящихся сторон.
— Никто вас и не тянет, Гаврила Петрович, непременно совершать грехопадение, — сказал Рамзес примирительно. — К чему этот пафос и эта меланхолия, когда
дело обстоит совсем просто? Компания молодых русских джентльменов хочет скромно и дружно провести остаток ночи, повеселиться, попеть и принять внутрь несколько галлонов вина и пива. Но все теперь закрыто, кроме этих самых домов. Ergo!.. [Следовательно!.. (лат.)]
Студенты, смеясь и толкаясь, обступили Ярченко, схватили его под руки, обхватили за талию. Всех их одинаково тянуло к женщинам, но ни у кого, кроме Лихонина, не хватало смелости взять на себя почин. Но теперь все это сложное, неприятное и лицемерное
дело счастливо свелось к простой, легкой шутке над старшим товарищем. Ярченко и упирался, и сердился, и смеялся, стараясь вырваться. Но в это время к возившимся студентам подошел рослый черноусый городовой, который уже давно глядел на них зорко и неприязненно.
— Господа, позвольте вам представить моего соратника по газетному
делу. Сергей Иванович Платонов. Самый ленивый и самый талантливый из газетных работников.
Недаром же в тот
день, когда на Бессарабской площади казаки, мясоторговцы, мучники и рыбники избивали студентов, Симеон, едва узнав об этом, вскочил на проезжавшего лихача и, стоя, точно полицеймейстер, в пролетке, помчался на место драки, чтобы принять в ней участие.
— Да, я здесь, правда, свой человек, — спокойно продолжал он, медленными кругами двигая рюмку по столу.Представьте себе: я в этом самом доме обедал изо
дня в день ровно четыре месяца.
Точно вот я стою в сумерках на зыбкой дощечке, наклонившись над каким-то темным зловонным колодцем, и едва-едва различаю, как там, на
дне, копошатся гады.
Но вот на
днях попадается мне короткая хроникерская заметка о том, как где-то во Франции казнили убийцу.
До тех пор я видел остекленевшие глаза капитана, щупал его холодный лоб и все как-то не осязал смерти, а подумал об узле — и всего меня пронизало и точно пригнуло к земле простое и печальное сознание о невозвратимой, неизбежной погибели всех наших слов,
дел и ощущений, о гибели всего видимого мира…
— Но, в самом
деле, Сергей Иванович, отчего бы вам не попробовать все это описать самому? — спросил Ярченко. — У вас так живо сосредоточено внимание на этом вопросе.
— Не обращай внимания. Так… наши бабские
дела… Тебе будет неинтересно.
— Вот так! Браво, студентик! Браво, браво, браво!.. Так его, хорошенько!.. В самом
деле, что это за безобразие! Вот он придет сюда, — я ему все это повторю.
— Вы как хотите, господа, это
дело вашего личного взгляда, но я принципиально ухожу вместе с Борисом. Пусть он там неправ и так далее, мы можем выразить ему порицание в своей интимной компании, но раз нашему товарищу нанесли обиду — я не могу здесь оставаться. Я ухожу.
— Что? — встрепенулся студент. Он сидел на диване спиною к товарищам около лежавшей Паши, нагнувшись над ней, и давно уже с самым дружеским, сочувственным видом поглаживал ее то по плечам, то по волосам на затылке, а она уже улыбалась ему своей застенчиво-бесстыдной и бессмысленно-страстной улыбкой сквозь полуопущенные и трепетавшие ресницы. — Что? В чем
дело? Ах, да, можно ли сюда актера? Ничего не имею против. Пожалуйста…
У него оказалось на нынешнее утро какое-то важное, неотложное
дело, надо было поехать домой и хоть два часика поспать.
Ей-богу, я хотел бы на несколько
дней сделаться лошадью, растением или рыбой или побыть женщиной и испытать роды; я бы хотел пожить внутренней жизнью и посмотреть на мир глазами каждого человека, которого встречаю.
Как перевалит
дело на осень — опять ай-даа!
Надоест же, в самом
деле, все одно и то же: жена, горничная и дама на стороне.
А этот чернозем через год обращался в толстенную бабищу, которая целый
день лежит на постели и жует пряники или унижет свои пальцы копеечными кольцами, растопырит их и любуется.
— А в самом
деле, — сказала Женя, — берите Любку. Это не то, что я. Я как старая драгунская кобыла с норовом. Меня ни сеном, ни плетью не переделаешь. А Любка девочка простая и добрая. И к жизни нашей еще не привыкла. Что ты, дурища, пялишь на меня глаза? Отвечай, когда тебя спрашивают. Ну? Хочешь или нет?
Неточные совпадения
— Будет шутить! — недоверчиво возразил Лихонин.Что же тебя заставляет здесь дневать и ночевать? Будь ты писатель-дело другого рода. Легко найти объяснение: ну, собираешь типы, что ли… наблюдаешь жизнь… Вроде того профессора-немца, который три года прожил с обезьянами, чтобы изучить их язык и нравы. Но ведь ты сам сказал, что писательством не балуешься?
Цитаты из русской классики со словом «девать»
— Она же не могла взять денег, потому что ей в ее положении некуда
девать их.
— Куда же ты
девал ведомости об имении, что я посылала тебе! С тобой они?
— Ключик добудь, Марьюшка… — шептал Петр Васильич. — Вызнай, высмотри, куды он его прячет… С собой носит? Ну, это еще лучше… Хитер старый пес. А денег у него неочерпаемо… Мне в городу сказывали, Марьюшка. Полтора пуда уж сдал он золота-то, а ведь это тридцать тысяч голеньких денежек. Некуда ему их
девать. Выждать, когда у него большая получка будет, и накрыть… Да ты-то чего боишься, дура?
— Не занимаемся мы лесами-то. По здешнему месту
девать их некуда. Выгоды мало.
— Ты получаешь пять от меня! — сказал вдруг Штольц. — Куда ж ты их
деваешь?
Синонимы к слову «девать»
Предложения со словом «девать»
- Он был высокий и немного нескладный, вечно не знал, куда девать руки, поэтому сейчас просто засунул их в карманы мешковатых штанов.
- Не потому, что деньги девать некуда, им-то всегда найдётся достойное применение, а потому, что измученный болью в суставах народ прикидывает, что раз цена кусается, то и действие будет соответствующим.
- – Ну, Запад нам не указ, там давно люди с жиру бесятся. Им, может, время и деньги девать некуда…
- (все предложения)
Сочетаемость слова «девать»
Дополнительно