Ромашов
вскочил с кровати и подбежал к окну. На дворе стояла Шурочка. Она, закрывая глаза с боков ладонями от света, близко прильнула смеющимся, свежим лицом к стеклу и говорила нараспев...
Они оба
вскочили с кровати и принялись с сумасшедшим лукавым смехом ловить Ромашова. И все это вместе — эта темная вонючая комната, это тайное фантастическое пьянство среди ночи, без огня, эти два обезумевших человека — все вдруг повеяло на Ромашова нестерпимым ужасом смерти и сумасшествия. Он с пронзительным криком оттолкнул Золотухина далеко в сторону и, весь содрогаясь, выскочил из мертвецкой.
Но вдруг теперь, когда я, услышав о Крафте,
вскочил с кровати, меня всего обхватило как судорогой.
По уходе девушек они в восторге
вскакивают с кроватей и начинают кружиться по комнате, раздувая рубашонками. Топот, пенье песен, крики «ура» наполняют детскую.
Пораженный известием, я
вскочил с кровати, поспешно оделся и сбежал вниз. Думая отыскать дядю в доме, где, казалось, все еще спали и ничего не знали о происшедшем, я осторожно поднялся на парадное крыльцо и в сенях встретил Настеньку. Одета она была наскоро, в каком-то утреннем пеньюаре иль шлафроке. Волосы ее были в беспорядке: видно было, что она только что вскочила с постели и как будто поджидала кого-то в сенях.
Неточные совпадения
— Черт бы взял, — пробормотал Самгин,
вскакивая с постели, толкнув жену в плечо. — Проснись, обыск! Третий раз, — ворчал он, нащупывая ногами туфли, одна из них упрямо пряталась под
кровать, а другая сплющилась, не пуская в себя пальцы ноги.
— Ах черт… Чего он! — ворчит
с своей
кровати Ламберт, — постой, я тебе! Спать не дает… — Он
вскакивает наконец
с постели, подбегает ко мне и начинает рвать
с меня одеяло, но я крепко-крепко держусь за одеяло, в которое укутался
с головой.
Было необыкновенно трогательно, как накануне смерти умирающий Мури пробрался
с трудом в комнату Лидии, которая сама уже была тяжело больна, и
вскочил к ней на
кровать, он пришел попрощаться.
Когда я проснулся, было уже очень поздно, одна свечка горела около моей
кровати, и в комнате сидели наш домашний доктор, Мими и Любочка. По лицам их заметно было, что боялись за мое здоровье. Я же чувствовал себя так хорошо и легко после двенадцатичасового сна, что сейчас бы
вскочил с постели, ежели бы мне не неприятно было расстроить их уверенность в том, что я очень болен.
Но вдруг он
вскочил на
кровати и произнес
с испугом: