Они оба легли в одной комнате: Бобров на кровати, доктор на том же диване. Но
и тому и другому не спалось. Гольдберг долго слушал в темноте, как ворочался с боку на бок и вздыхал Бобров, и, наконец, заговорил первый...
Неточные совпадения
Хотя Митрофан
и считал необходимым, как
и всякий хороший русский кучер, обращаться с лошадью сурово, отнюдь не позволяя ни себе, ни ей никаких проявлений нежности,
и поэтому называл ее
и «каторжной»,
и «падалью»,
и «убивцею»,
и даже «хамлетом»,
тем не менее он в глубине души страстно любил Фарватера. Эта любовь выражалась в
том, что донской жеребчик был
и вычищен лучше
и овса получал больше, чем
другие казенные лошади Боброва: Ласточка
и Черноморец.
Теперь, подъезжая к Шепетовке, он уже заранее знал, что
и как там будут говорить в
том или
другом случае, даже представлял себе выражение лиц.
Он любил искренно этого беспечного, кроткого еврея за его разносторонний ум, юношескую живость характера
и добродушную страсть к спорам отвлеченного свойства. Какой бы вопрос ни затрогивал Бобров, доктор Гольдберг возражал ему с одинаковым интересом к делу
и с неизменной горячностью.
И хотя между обоими в их бесконечных спорах до сих пор возникали только противоречия,
тем не менее они скучали
друг без
друга и виделись чуть не ежедневно.
Для этого нужно мне приехать в Петербург — шепнуть маклеру, что вот, мол, хочу я продать тысяч на триста акций, «только, мол, ради бога, это между нами, уж лучше я вам заплачу хороший куртаж, только молчите…» Потом
другому и третьему шепнуть
то же самое по секрету,
и акции мгновенно падают на несколько десятков рублей.
—
То вас неприятно поразил разговор о доходах Квашнина? — догадалась Нина с
той внезапной, инстинктивной проницательностью, которая иногда осеняет даже самых недалеких женщин. — Да? Я угадала? — Она повернулась к нему
и опять обдала его глубоким, ласкающим взором. — Ну, говорите откровенно. Вы ничего не должны скрывать от своего
друга.
Когда-то, месяца три или четыре
тому назад, во время катанья по реке большим обществом, Нина, возбужденная
и разнеженная красотой теплой летней ночи, предложила Боброву свою дружбу на веки вечные, — он принял этот вызов очень серьезно
и в продолжение целой недели называл ее своим
другом, так же как
и она его,
И когда она говорила ему медленно
и значительно, со своим обычным томным видом: «мой
друг»,
то эти два коротеньких слова заставляли его сердце биться крепко
и сладко.
— Да как же не быть? — сказал он с горечью. — Вчера двух человек привезли. Один сегодня утром скончался, а
другой если еще не умер,
то вечером умрет непременно… А у нас ни медикаментов, ни помещения, ни фельдшеров опытных… Подождите, доиграются они!.. — прибавил Гольдберг сердито
и погрозил кому-то в пространство кулаком.
Резвые, красивые медные звуки игриво понеслись по лесу, звонко отражаясь от деревьев
и сливаясь где-то далеко в
другой оркестр, который, казалось,
то перегонял первый,
то отставал от него.
Это было одно из того, что он решил сказать ей. Он решился сказать ей с первых же дней две вещи — то, что он не так чист, как она, и другое — что он неверующий. Это было мучительно, но он считал, что должен сказать
и то и другое.
Прочитав это письмо, я чуть с ума не сошел. Я пустился в город, без милосердия пришпоривая бедного моего коня. Дорогою придумывал я
и то и другое для избавления бедной девушки и ничего не мог выдумать. Прискакав в город, я отправился прямо к генералу и опрометью к нему вбежал.
Неточные совпадения
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет! Не знаешь, с которой стороны
и приняться. Ну, да уж попробовать не куды пошло! Что будет,
то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем
другом,
то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Аммос Федорович. Да, нехорошее дело заварилось! А я, признаюсь, шел было к вам, Антон Антонович, с
тем чтобы попотчевать вас собачонкою. Родная сестра
тому кобелю, которого вы знаете. Ведь вы слышали, что Чептович с Варховинским затеяли тяжбу,
и теперь мне роскошь: травлю зайцев на землях
и у
того и у
другого.
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет
и в
то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое
и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается
и подслушивавший с
другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Городничий (робея).Извините, я, право, не виноват. На рынке у меня говядина всегда хорошая. Привозят холмогорские купцы, люди трезвые
и поведения хорошего. Я уж не знаю, откуда он берет такую. А если что не так,
то… Позвольте мне предложить вам переехать со мною на
другую квартиру.
Почтмейстер. Сам не знаю, неестественная сила побудила. Призвал было уже курьера, с
тем чтобы отправить его с эштафетой, — но любопытство такое одолело, какого еще никогда не чувствовал. Не могу, не могу! слышу, что не могу! тянет, так вот
и тянет! В одном ухе так вот
и слышу: «Эй, не распечатывай! пропадешь, как курица»; а в
другом словно бес какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!»
И как придавил сургуч — по жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз.
И руки дрожат,
и все помутилось.