Не знаю, бывал ли когда-нибудь покойный император Николай I в Балаклаве. Думаю всячески, что во время Крымской войны он вряд ли, за недостатком времени, заезжал туда. Однако живая история уверенно повествует о том, как на смотру, подъехав на белом коне к славному балаклавскому батальону, грозный государь, пораженный воинственным видом,
огненными глазами и черными усищами балаклавцев, воскликнул громовым и радостным голосом...
Мальчики засмеялись. Они уважали Инокова, он был на два класса старше их, но дружился с ними и носил индейское имя
Огненный Глаз. А может быть, он пугал их своей угрюмостью, острым и пристальным взглядом.
Все кажется, что среди тишины зреет в природе дума,
огненные глаза сверкают сверху так выразительно и умно, внезапный, тихий всплеск воды как будто промолвился ответом на чей-то вопрос; все кажется, что среди тишины и живой, теплой мглы раздастся какой-нибудь таинственный и торжественный голос.
Один из них был небольшого роста, лет двадцати семи, курчавый и почти черноволосый, с серыми, маленькими, но
огненными глазами.
Неточные совпадения
Только не один Печорин любовался хорошенькой княжной: из угла комнаты на нее смотрели другие два
глаза, неподвижные,
огненные.
Вот, уже совсем не таясь, открываются оба
глаза: они обводят его
огненным и бесстыдным взглядом, они зовут его, смеются…
Пугачев устремил на меня
огненные свои
глаза. «Это что еще?» — спросил он меня с недоумением.
Впечатление
огненной печи еще усиливалось, если смотреть сверху, с балкона: пред ослепленными
глазами открывалась продолговатая, в форме могилы, яма, а на дне ее и по бокам в ложах, освещенные пылающей игрой огня, краснели, жарились лысины мужчин, таяли, как масло, голые спины, плечи женщин, трещали ладони, аплодируя ярко освещенным и еще более голым певицам.
И вдруг с черного неба опрокинули огромную чашу густейшего медного звука, нелепо лопнуло что-то, как будто выстрел пушки, тишина взорвалась, во тьму влился свет, и стало видно улыбки радости, сияющие
глаза, весь Кремль вспыхнул яркими огнями, торжественно и бурно поплыл над Москвой колокольный звон, а над толпой птицами затрепетали, крестясь, тысячи рук, на паперть собора вышло золотое духовенство, человек с горящей разноцветно головой осенил людей
огненным крестом, и тысячеустый голос густо, потрясающе и убежденно — трижды сказал: