Неточные совпадения
Был бенефис моего друга Антонио, музыкального клоуна. В тот день мы очень много пили. В этот сезон
работала в цирке Зенида
с ее львами. Вечер был необыкновенно удачный: смешной и веселый, и весь точно импровизация. Потом, когда публика уже разошлась, мы сидели
с Антонио в моей уборной и пили какой-то очень жестокий коньяк по его рекомендации.
Огни в цирке были уже потушены.
Неточные совпадения
Зарево над Москвой освещало золотые главы церквей, они поблескивали, точно шлемы равнодушных солдат пожарной команды. Дома похожи на комья земли, распаханной огромнейшим плугом, который, прорезав в земле глубокие борозды, обнаружил в ней золото
огня. Самгин ощущал, что и в нем прямолинейно
работает честный плуг, вспахивая темные недоумения и тревоги. Человек
с палкой в руке, толкнув его, крикнул:
До железной дороги оставалось еще 43 км. Посоветовавшись
с моими спутниками, я решил попытаться пройти это расстояние в один переход. Для исполнения этого плана мы выступили очень рано. Около часа я
работал опять
с огнем. Когда взошло солнце, мы подходили уже к Гоголевке.
Китайцы в рыбной фанзе сказали правду. Только к вечеру мы дошли до реки Санхобе. Тропа привела нас прямо к небольшому поселку. В одной фанзе горел
огонь. Сквозь тонкую бумагу в окне я услышал голос Н.А. Пальчевского и увидел его профиль. В такой поздний час он меня не ожидал. Г.И. Гранатман и А.И. Мерзляков находились в соседней фанзе. Узнав о нашем приходе, они тотчас прибежали. Начались обоюдные расспросы. Я рассказывал им, что случилось
с нами в дороге, а они мне говорили о том, как
работали на Санхобе.
Как всегда, у стен прислонились безликие недописанные иконы, к потолку прилипли стеклянные шары.
С огнем давно уже не
работали, шарами не пользовались, их покрыл серый слой копоти и пыли. Все вокруг так крепко запомнилось, что, и закрыв глаза, я вижу во тьме весь подвал, все эти столы, баночки
с красками на подоконниках, пучки кистей
с держальцами, иконы, ушат
с помоями в углу, под медным умывальником, похожим на каску пожарного, и свесившуюся
с полатей голую ногу Гоголева, синюю, как нога утопленника.
Во время сенокоса у меня
с непривычки болело все тело; сидя вечером на террасе со своими и разговаривая, я вдруг засыпал, и надо мною громко смеялись. Меня будили и усаживали за стол ужинать, меня одолевала дремота, и я, как в забытьи, видел
огни, лица, тарелки, слышал голоса и не понимал их. А вставши рано утром, тотчас же брался за косу или уходил на постройку и
работал весь день.