Неточные совпадения
И надобно ж беде случиться,
Что около тех мест голодный рыскал
Волк.
—
«Когда светлейший
Волк позволит,
Осмелюсь я донесть: что ниже по ручью
От Светлости его шагов я на сто пью...
Волк, ночью, думая залезть в овчарню,
Попал на псарню.
Мой
Волк сидит, прижавшись в угол задом.
С
волками иначе не делать мировой,
Как снявши шкуру с них долой».
И тут же выпустил на
Волка гончих стаю.
«Прощай, соседка!»
Волк Кукушке говорил:
«Напрасно я себя покоем здесь манил!
Вот добрый Воевода видит: // Вступило от овец прошение в Приказ: // «Что волки-де совсем сдирают кожу с нас».
Кто грабить дал вам позволенье?»
А
волки говорят: «Помилуй, наш отец!
Волчонка
Волк, начав помалу приучать
Отцовским промыслом питаться,
Послал его опушкой прогуляться...
—
«Постой-ка»,
Волк сказал: «сперва мне ведать надо,
Каков пастух у стада?» —
«Хоть говорят, что он
Не плох, заботлив и умён,
Однако стадо я обшёл со всех сторон
И высмотрел собак: они совсем не жирны,
И плохи, кажется, и смирны».
—
«Меня так этот слух»,
Волк старый говорит: «не очень к стаду манит...
И Ваську-де, не только что в поварню,
Пускать не надо и на двор,
Как
волка жадного в овчарню:
Он порча, он чума, он язва здешних мест!»
(А Васька слушает, да ест...
Глядит, а в гости к ней голодный
Волк тащится.
В лесу кого набресть,
Кроме
волков или медведей?
Собака, Лев, да
Волк с Лисой
В соседстве как-то жили,
И вот какой
Между собой
Они завет все положили:
Чтоб им зверей съсобща ловить,
И что́ наловится, всё поровну делить.
В овечьи старосты у Льва просился
Волк.
Но так как о
Волках худой на свете толк,
И не сказали бы, что смотрит Лев на лицы,
То велено звериный весь народ
Созвать на общий сход...
И расспросить того, другого,
Что́ в
Волке доброго он знает иль худого.
На сходке голоса чин-чином собраны:
Но против
Волка нет ни слова,
И
Волка велено в овчарню посадить.
Увидя то, на мысли
Волку вспало,
Что Лев, конечно, не силён,
Коль так смирён...
Ан вышло с
Волком худо...
Волк из лесу в деревню забежал,
Не в гости, но живот спасая...
Вот видит
Волк мой на заборе
Кота
И молвит: «Васенька, мой друг!
Ты всем в деревне насолил»,
Сказал тут Васька
Волку:
Какую ж ты себе защиту здесь сулил?
Волк, близко обходя пастуший двор
И видя, сквозь забор,
Что́, выбрав лучшего себе барана в стаде,
Спокойно Пастухи барашка потрошат,
А псы смирнёхонько лежат,
Сам молвил про себя, прочь уходя в досаде:
«Какой бы шум вы все здесь подняли, друзья,
Когда бы это сделал я...
Что
волки жадны, всякий знает:
Волк, евши, никогда
Костей не разбирает.
Не может
Волк ни охнуть, ни вздохнуть...
Вот, кой-как знаками стал
Волк его манить
И просит горю пособить.
Журавль свой нос по шею
Засунул к
Волку в пасть и с трудностью большею
Кость вытащил и стал за труд просить.
В каком-то стаде у Овец,
Чтоб
Волки не могли их более тревожить,
Положено число Собак умножить.
Что́ ж? Развелось их столько наконец,
Что Овцы от
Волков, то правда, уцелели,
Но и Собакам надо ж есть;
Сперва с Овечек сняли шерсть,
А там, по жеребью, с них шкурки полетели,
А там осталося всего Овец пять-шесть,
И тех Собаки съели.
Всем плачется и распускает толк,
Что страшный показался
волк,
Что начал он овец таскать из стада
И беспощадно их дерёт.
«И не диковина», твердит народ:
«Какая от
волков овцам пощада!»
Вот
волка стали стеречи.
За
волком поиски; клянёт его весь свет...
Обшарили весь лес — а
волка следу нет.
Пустой ваш труд: на
волка только слава,
А ест овец-то — Савва.
Овечкам от
Волков совсем житья не стало,
И до того, что, наконец,
Правительство зверей благие меры взяло
Вступиться в спа́сенье Овец, —
И учреждён Совет на сей конец.
Большая часть в нём, правда, были
Волки...
Но не о всех
Волках ведь злые толки.
Видали и таких
Волков, и многократ...
Так почему ж
Волкам в Совете и не быть?
Хоть надобно Овец оборонить,
Но и
Волков не вовсе ж притеснить.
Вот вам от слова в слово он:
«Как скоро
Волк у стада забуянит,
И обижать он Овцу станет,
То
Волка тут властна Овца,
Не разбираючи лица,
Схватить за шиворот и в суд тотчас представить,
В соседний лес иль в бор».
Да только я видал: до этих пор —
Хоть говорят:
Волкам и не спускают —
Что будь Овца ответчик иль истец...
А только
Волки всё-таки Овец
В леса таскают.
Неточные совпадения
Идут, как будто гонятся // За ними
волки серые, // Что дале — то скорей.
Недаром наши странники // Поругивали мокрую, // Холодную весну. // Весна нужна крестьянину // И ранняя и дружная, // А тут — хоть
волком вой! // Не греет землю солнышко, // И облака дождливые, // Как дойные коровушки, // Идут по небесам. // Согнало снег, а зелени // Ни травки, ни листа! // Вода не убирается, // Земля не одевается // Зеленым ярким бархатом // И, как мертвец без савана, // Лежит под небом пасмурным // Печальна и нага.
Гласит // Та грамота: «Татарину // Оболту Оболдуеву // Дано суконце доброе, // Ценою в два рубля: //
Волками и лисицами // Он тешил государыню, // В день царских именин // Спускал медведя дикого // С своим, и Оболдуева // Медведь тот ободрал…» // Ну, поняли, любезные?» // — Как не понять!
Да, видно, Бог прогневался. // Как восемь лет исполнилось // Сыночку моему, // В подпаски свекор сдал его. // Однажды жду Федотушку — // Скотина уж пригналася, // На улицу иду. // Там видимо-невидимо // Народу! Я прислушалась // И бросилась в толпу. // Гляжу, Федота бледного // Силантий держит за ухо. // «Что держишь ты его?» // — Посечь хотим маненичко: // Овечками прикармливать // Надумал он
волков! — // Я вырвала Федотушку, // Да с ног Силантья-старосту // И сбила невзначай.
Барин в овраге всю ночь пролежал, // Стонами птиц и
волков отгоняя, // Утром охотник его увидал. // Барин вернулся домой, причитая: // — Грешен я, грешен! Казните меня! — // Будешь ты, барин, холопа примерного, // Якова верного, // Помнить до судного дня!