Неточные совпадения
Ничего этого у нас, в сущности, нет и не было, а вся штука в том, что мы все, во-первых,
добрые, очень
добрые, и сердце у нас какое-то мягкое, слюноточивое; а второе
дело, что все мы больно уж на брюхо горазды.
И ты, муй коханы панку, придержался тут
доброй политики:
дело сделал, совет подал, а сам в стороне.
Паны, как
добрые обыватели, остаются в стороне, а
дело идет через посессоров, экономов, арендаторов и в особенности через пакцяжей [Pakciarz — еврей, арендующий панских коров.].
При первых недоразумениях, и нам и им (разумею
добрых панов), подобно Понтию Пилату, надлежит умывать руки и (политично для холопских глаз) стараться ввести в
дело войско и власть наезда.
— Вот, спасибо Татьяне Николаевне да Андрею Павлычу (старик указал на Устинова), помогают
доброму делу!
— Нет, батюшка, извините меня, старика, а скажу я вам по-солдатски! — решительным тоном завершил Петр Петрович. —
Дело это я почитаю, ровно царскую службу мою, святым
делом, и взялся я за него, на старости лет, с молитвой да с Божьим благословением, так уж дьявола-то тешить этим
делом мне не приходится. Я, сударь мой, хочу обучать ребят, чтоб они были
добрыми христианами да честными русскими людьми. Мне за них отчет Богу давать придется; так уж не смущайте вы нашего
дела!
— Отчасти, да. Мне, конечно, Бог с ним, какое мне до него
дело! Но Анюту жаль. Она
добрая и хорошая девушка, а этот барин ее с толку сбивает. Ведь он у всех у них в ранге какого-то идола, полубога. Ведь ему здесь поклоняются.
— Эх!.. Как же это так! — с раздумчивым сожалением прицмокнул да покачал головою опешенный Петр Петрович. — Ну, жаль, очень жаль!.. Ее превосходительство была так милостива, сама даже предложила… Мы так надеялись… Очень, очень жаль… А участие ее много помогло бы
доброму делу… Много помогло бы!
— О, это вполне зависит от вашего
доброго желания, — предупреждает губернаторша; — чем больше, тем лучше! Ведь это в пользу моих милых бедных. Вы
доброе дело сделаете!
— За старичка тут одного… за майора Лубянского, — пояснил ему владыка. — Тем более, ваше превосходительство, — продолжал он, — что в этом
деле, как мне достоверно известно, вы были даже в обман введены, а это, полагаю, дает мне тем более
добрую возможность раскрыть пред вами истину. Вы, конечно, не посетуете на меня за это?
— Вон сколько с ними
добра! — кричал хмельной кулак. —
Дело не чистое!.. Это, ребята, бунтовщики… Смуту варят!.. Бей их!.. Бей в мою голову!.. всех бей!.. Держи их, ребята!.. Вяжи по рукам, да к становому.
— Э, нет, не в том
дело! — перебил управляющий. — Во-первых, говоря откровенно между нами, русские имеют очень основательную пословицу насчет того, что выгодней чужими руками жар загребать. Мы на этот раз вполне верим их
доброй пословице. Это одно. А другое вот в чем: русские бойцы в нашем
деле очень хорошая декорация пред Европой, пред глазами западного общественного мнения.
Вы им предлагали
доброе слово — предложите теперь
доброе дело, дайте не риторику, а хлеб насущный, и тогда посмотрите, будут ли вас чуждаться.
— Ха-ха!.. Зачем!.. Да ведь мы-то и все
дело через Колтышку обделали! Самым наиполитичным образом! Колтышко, спасибо,
добрый человек, не отказался помочь, а то вам плохо было бы!.. Ну, так живей, живей одевайтесь, батюшка! Нечего мешкать!
Мы с вами знавали ее в Славнобубенске пустою и несколько эксцентричною болтуньей; но тем-то мне и горше, что даже эта пустельга делает
дело насколько может и умеет делать, что даже и она нашла себе его, а я, грешная, остаюсь только при одних исканиях да
добрых порываньях, от которых в результате все-таки нуль оказывается.
Он не мог не быть с ним знакомым, во-первых, потому, что с кем же и не знаком в Петербурге, а во-вторых, и это главное, Бейгуш, как
добрый патриот, был связан с ним единством идеи, общностью
дела.
— Тсс! — покачал головой пан грабя. — От-то пёнкна штука!.. Послушай же, коханку! Если она так
добра к тебе и так богата, с нее следовало бы слупить сколько можно в пользу
дела, в фундуш народóвы?
— А я только вчера из Варшавы, — говорил он Бейгушу, фланерски ухватя его под руку и направляя праздные стопы свои в одну с ним сторону. — Ну, душа моя,
дела наши идут пока отлично! Наязд сконфужен, потерял и руки, и голову, и нос опустил на квинту!.. Варшава теперь чудо что такое!.. Эдакая пестрота, движение, чамарки, кунтуши, конфедератки, буты, то есть просто душа радуется!..
Доброе времечко! Ну, а ты как?.. Что семейная сладость и прочее?.. а?
Я доволен в особенности тем, что, оказав маленькую услугу тебе, как
доброму другу, вместе с тем оказал услугу и нашему
делу.
— Нет-с, известно. Нашлись
добрые людишки… Ну, да ведь и мы тоже не лыком шиты! Что-нибудь да смекаем! Один учителишко есть тут… Устинов некто, так это вот они-с изволят сами похвальными
делами заниматься.
Быть может, он теперь идеализировал себе свою жену; быть может, ее самоотверженный поступок проистекал из побуждений более простой сущности, потому что и в самом
деле, будь Сусанна поумнее, она, быть может, невзирая на всю свою прирожденную доброту и на всю свою страстность к Бейгушу, не поддалась бы столь легко в подставленную ей ловушку: все это конечно было так; но теперь и эта идеализация со стороны Бейгуша была понятна: ее подсказывало ему собственное его самолюбие, собственная гордость: «это, мол, меня так любят, это для меня приносят такие жертвы, не задумываясь ни единой минуты!» Одно лишь было тут ясно: это — безгранично
добрая любовь.