Неточные совпадения
Толпа стояла тихо: в ней улегались волны и гул последних
движений; она, казалось, напряженно ждала чего-то. Шапки все более и более слетали с голов.
Физиономию господина станового передернуло очень кислой гримасой, однако, нечего делать, он махнул рукою под козырек и потрусил к
толпе. Там поднялось некоторое
движение и гул. Становой ухватил за шиворот первого попавшегося парня и потащил его к крыльцу. Парень было уперся сначала, но позади его несколько голосов ободрительно крикнули ему: «не робей, паря! не трусь! пущай их!» — и он покорно пошел за становым, который так и притащил его за шиворот к адъютанту.
Войско на несколько шагов подалось вперед, но попечитель, почтенный кавказский генерал, стал между солдатами и
толпою — и этим быстрым, удачным
движением ему счастливо удалось предупредить столкновение.
Они с величайшим трудом прокладывали себе дорогу. Иногда волна людской
толпы захлестывала их собою, подхватывала и несла вперед своим собственным невольным
движением, и в такие минуты было легче идти: приходилось только защищать свои бока, но самому продираться было уже не к чему:
толпа несла сама собою.
Отец мой не слышит. Он всматривается в
движения толпы и провожает глазами каждого прохожего… По его глазам я вижу, что он хочет сказать что-то прохожим, но роковое слово тяжелой гирей висит на его дрожащих губах и никак не может сорваться. За одним прохожим он даже шагнул и тронул его за рукав, но когда тот обернулся, он сказал «виноват», сконфузился и попятился назад.
Неточные совпадения
Подымаясь по узкой тропинке к Елисаветинскому источнику, я обогнал
толпу мужчин, штатских и военных, которые, как я узнал после, составляют особенный класс людей между чающими
движения воды.
Что почувствовал старый Тарас, когда увидел своего Остапа? Что было тогда в его сердце? Он глядел на него из
толпы и не проронил ни одного
движения его. Они приблизились уже к лобному месту. Остап остановился. Ему первому приходилось выпить эту тяжелую чашу. Он глянул на своих, поднял руку вверх и произнес громко:
Тогда Циммер взмахнул смычком — и та же мелодия грянула по нервам
толпы, но на этот раз полным, торжествующим хором. От волнения,
движения облаков и волн, блеска воды и дали девушка почти не могла уже различать, что движется: она, корабль или лодка — все двигалось, кружилось и опадало.
Приятно было наблюдать за деревьями спокойное, парадное
движение праздничной
толпы по аллее. Люди шли в косых лучах солнца встречу друг другу, как бы хвастливо показывая себя, любуясь друг другом. Музыка, смягченная гулом голосов, сопровождала их лирически ласково. Часто доносился веселый смех, ржание коня, за углом ресторана бойко играли на скрипке, масляно звучала виолончель, женский голос пел «Матчиш», и Попов, свирепо нахмурясь, отбивая такт мохнатым пальцем по стакану, вполголоса, четко выговаривал:
«Совет рабочих — это уже
движение по линии социальной революции», — подумал он, вспоминая демонстрацию на Тверской, бесстрашие рабочих в борьбе с казаками, булочников на крыше и то, как внимательно
толпа осматривала город.