Неточные совпадения
Оставшись, наконец, совершенно один, Петр Петрович долго стоял посредине комнаты не то
в каком-то растерянном раздумье, не то
в полном оцепенелом бессмыслии. Даже лицо его не выражало теперь никакого оттенка горя,
тоски или думы, или другого какого ощущения, но не сказывалось
в нем тоже и равнодушия, ни апатичной усталости, а было оно, если можно так выразиться, вполне безлично, безвыразительно.
— Простите!.. Я прошу милости… Снисхождения прошу, — забормотал Ардальон с какою-то мятущеюся
тоскою в испуганных взорах. — Спьяну… по глупости-с… Если возможно, я готов чем угодно искупить мою вину… Все, чтó знаю, все, чтó мне только известно, я могу — как перед Богом — без утайки… с
полной откровенностью… Я раскаиваюсь… Простите, Бога ради!..
Неточные совпадения
При первом же звуке столь определенно формулированной просьбы градоначальник дрогнул. Положение его сразу обрисовалось с той бесповоротной ясностью, при которой всякие соглашения становятся бесполезными. Он робко взглянул на своего обидчика и, встретив его
полный решимости взор, вдруг впал
в состояние беспредельной
тоски.
Весь вечер Ленский был рассеян, // То молчалив, то весел вновь; // Но тот, кто музою взлелеян, // Всегда таков: нахмуря бровь, // Садился он за клавикорды // И брал на них одни аккорды, // То, к Ольге взоры устремив, // Шептал: не правда ль? я счастлив. // Но поздно; время ехать. Сжалось //
В нем сердце,
полное тоской; // Прощаясь с девой молодой, // Оно как будто разрывалось. // Она глядит ему
в лицо. // «Что с вами?» — «Так». — И на крыльцо.
«Ну так что ж! И пожалуй!» — проговорил он решительно, двинулся с моста и направился
в ту сторону, где была контора. Сердце его было пусто и глухо. Мыслить он не хотел. Даже
тоска прошла, ни следа давешней энергии, когда он из дому вышел, с тем «чтобы все кончить!».
Полная апатия заступила ее место.
И до того уже задавила его безвыходная
тоска и тревога всего этого времени, но особенно последних часов, что он так и ринулся
в возможность этого цельного, нового,
полного ощущения.
У ней глаза горели, как звезды, страстью. Ничего злого и холодного
в них, никакой тревоги,
тоски; одно счастье глядело лучами яркого света.
В груди,
в руках,
в плечах, во всей фигуре струилась и играла
полная, здоровая жизнь и сила.