Неточные совпадения
Первая суета стихла
в старом этапном здании. Места заняты, споры об этих местах покончены.
Арестанты лежат на нарах, сидят кучками, играют
в три листика, иные уже дремлют. Из отдельных, «семейных»,
камер слышится крик ребят, матери баюкают грудных детей, а
в окна и открытые двери глядит сырая, но теплая сибирская ночь, и полная луна всплывает красноватым шаром над зубцами частокола.
Часа через полтора после прибытия партии два арестанта-кашевара внесли
в общую
камеру на шесте ушат со щами.
— Желаем здравия, ваше скородие, — нестройно ответили
в камере, и
арестанты повстали с мест, с ложками
в руках. Иные стали вылезать из-под нар.
Взгляд Бесприютного, который он поднял на полковника, стал как-то тяжел и мутен. Но полковник теперь не глядел на бродягу. Полковник знал про себя, что он добр, что его любят
арестанты «за простоту». Вот и теперь он приехал сюда со своим мальчишкой, и семилетний ребенок играет на дворе с собакой среди снующей по двору кандальной толпы. Прислушавшись, инспектор различил среди наступившей
в камере тишины игривое урчание собаки во дворе и звонкий детский смех.
Семенов открыл отяжелевшие веки, и
в сизом тумане душной
камеры перед ним обрисовалось красное лицо с горящими глазами. Кто-то сидел на нарах, обнявшись с пьяной простоволосой арестанткой, которая покачивалась и, нагло ухмыляясь по временам, заводила пьяную песню. Большинство
арестантов спало, но
в центре
камеры шла попойка. Увидев все это, Семенов тотчас же опять сомкнул глаза, и двоившееся сознание затуманилось. «Это был только сон», — думалось ему во сне об этой картине из действительности.
Неточные совпадения
За чаем
в этот день по всем
камерам острога шли оживленные разговоры о том, что
в этот день должны были быть наказаны розгами два
арестанта.
Двери
камер были отперты, и несколько
арестантов было
в коридоре. Чуть заметно кивая надзирателям и косясь на
арестантов, которые или, прижимаясь к стенам, проходили
в свои
камеры, или, вытянув руки по швам и по-солдатски провожая глазами начальство, останавливались у дверей, помощник провел Нехлюдова через один коридор, подвел его к другому коридору налево, запертому железной дверью.
В обычное время
в остроге просвистели по коридорам свистки надзирателей; гремя железом, отворились двери коридоров и
камер, зашлепали босые ноги и каблуки котов, по коридорам прошли парашечники, наполняя воздух отвратительною вонью; умылись, оделись
арестанты и арестантки и вышли по коридорам на поверку, а после поверки пошли за кипятком для чая.
Все
арестанты, как и
в других
камерах, вскочили и вытянулись при входе начальства; старик же продолжал сидеть.
Англичанин, раздав положенное число Евангелий, уже больше не раздавал и даже не говорил речей. Тяжелое зрелище и, главное, удушливый воздух, очевидно, подавили и его энергию, и он шел по
камерам, только приговаривая «all right» [«прекрасно»] на донесения смотрителя, какие были
арестанты в каждой
камере. Нехлюдов шел как во сне, не имея силы отказаться и уйти, испытывая всё ту же усталость и безнадёжность.