Цитаты со словом «сына»
Восстановить свои потомственно — дворянские права отец никогда не стремился, и, когда он умер, мы оказались «
сыновьями надворного советника», с правами беспоместного служилого дворянства, без всяких реальных связей с дворянской средой, да, кажется, и с какой бы то ни было другой.
Относительно этого человека было известно, что он одно время был юридическим владельцем и фактическим распорядителем огромного имения, принадлежавшего графам В. Старый граф смертельно заболел, когда его
сын, служивший в гвардии в Царстве Польском был за что-то предан военному суду.
После этого старик умер,
сын был сослан на Кавказ рядовым, а шляхтич стал законным владельцем огромных имений…
Семья у него была многочисленная (четыре дочери и два
сына).
А когда Славка, подняв вместе с гробом на плечи, понесли из комнаты на двор, то мать его громко кричала и билась на руках у людей, прося, чтобы и ее зарыли в землю вместе с
сыном, и что она сама виновата в его смерти.
У него год назад умер
сын в киевском корпусе.
Горе его еще не совсем улеглось, а теперь ожило, и он рассказывал о том, как он узнал о смерти
сына.
Ночь была теплая, ясная, тихая… его не покидали мысли о больном
сыне.
— Погоди, — ответил Скальский. — На следующее утро иду в корпус. Спрашиваю швейцара: как мне увидеть
сына? «Ступайте, говорит, ваше благородие в мертвецкую»… Потом… рассказали: умер ровно в одиннадцать ночи… — И значит — это его я не пустил в комнату. Душа прилетала прощаться…
Отец был человек глубоко религиозный, но совершенно не суеверный, и его трезвые, иногда юмористические объяснения страшных рассказов в значительной степени рассеивали наши кошмары и страхи. Но на этот раз во время рассказа о
сыне и жуке каждое слово Скальского, проникнутое глубоким убеждением, падало в мое сознание. И мне казалось, что кто-то бьется и стучит за стеклом нашего окна…
«Отче наш» первоначально звучало для меня так: «Отче наш, иже
сына небесы»…
Один из них, рослый парень, на несколько лет старше меня, произносил так: «Отче наш, иже
сына не дасы».
Ввиду этого он нанял себе в услужение мальчика Петрика,
сына хозяйской кухарки. Кухарка, «пани Рымашевская», по прозванию баба Люба, была женщина очень толстая и крикливая. Про нее говорили вообще, что это не баба, а Ирод. А сын у нее был смирный мальчик с бледным лицом, изрытым оспой, страдавший притом же изнурительной лихорадкой. Скупой, как кащей, Уляницкий дешево уговорился с нею, и мальчик поступил в «суторыны».
Закончилось это большим скандалом: в один прекрасный день баба Люба, уперев руки в бока, ругала Уляницкого на весь двор и кричала, что она свою «дытыну» не даст в обиду, что учить, конечно, можно, но не так… Вот посмотрите, добрые люди: исполосовал у мальчика всю спину. При этом баба Люба так яростно задрала у Петрика рубашку, что он завизжал от боли, как будто у нее в руках был не ее
сын, а сам Уляницкий.
Дешерт был помещик и нам приходился как-то отдаленно сродни. В нашей семье о нем ходили целые легенды, окружавшие это имя грозой и мраком. Говорили о страшных истязаниях, которым он подвергал крестьян. Детей у него было много, и они разделялись на любимых и нелюбимых. Последние жили в людской, и, если попадались ему на глаза, он швырял их как собачонок. Жена его, существо бесповоротно забитое, могла только плакать тайком. Одна дочь, красивая девушка с печальными глазами, сбежала из дому.
Сын застрелился…
Однажды я сидел в гостиной с какой-то книжкой, а отец, в мягком кресле, читал «
Сын отечества». Дело, вероятно, было после обеда, потому что отец был в халате и в туфлях. Он прочел в какой-то новой книжке, что после обеда спать вредно, и насиловал себя, стараясь отвыкнуть; но порой преступный сон все-таки захватывал его внезапно в кресле. Так было и теперь: в нашей гостиной было тихо, и только по временам слышался то шелест газеты, то тихое всхрапывание отца.
Казаки стреляют… Дым, огонь, грохот… Я падаю… Я убит, но… как-то так счастливо, что потом все жмут мне руки, поляки и польки говорят: «Это
сын судьи, и его мать полька. Благородный молодой человек»…
Оказалось, что это три
сына Рыхлинских, студенты Киевского университета, приезжали прощаться и просить благословения перед отправлением в банду. Один был на последнем курсе медицинского факультета, другой, кажется, на третьем. Самый младший — Стасик, лет восемнадцати, только в прошлом году окончил гимназию. Это был общий любимец, румяный, веселый мальчик с блестящими черными глазами.
— Я не защищаюсь более. Делайте, что хотите… Мой
сын ушел в отряд и — убит…
После восстания пошла тяжелая полоса «обрусения», с доносами, арестами, судами уже не над повстанцами, а над «подозрительными», с конфискациями имений.
Сыновья Рыхлинокого были высланы в Сибирь. Старики ездили в Киев и видели сыновей в последний раз перед отправлением.
Ведь есть на небе великий бог:
Сынов увидишь у своих ног…
Короткая фраза упала среди наступившей тишины с какой-то грубою резкостью. Все были возмущены цинизмом Петра, но — он оказался пророком. Вскоре пришло печальное известие: старший из
сыновей умер от раны на одном из этапов, а еще через некоторое время кто-то из соперников сделал донос на самый пансион. Началось расследование, и лучшее из училищ, какое я знал в своей жизни, было закрыто. Старики ликвидировали любимое дело и уехали из города.
Отец выписывал «
Сын отечества» и теперь сообщил в кратких чертах историю реформы: большинством голосов в Государственном совете проект Толстого был отвергнут, но «царь согласился с меньшинством».
После одной такой спевки настроение перелилось через край, и за вечерней хор пропел «отцу и
сыну и святому духу» с кощунственным изменением («брюху»).
Наши товарищи католики, признававшие, что дух исходит от отца и
сына, и крестившиеся всей ладонью; лютеранин, отец Кроля, не признававший икон и святых и не крестившийся вовсе; миллионы людей, никогда и не знавших о существовании символа веры…
Сучков был
сын великоросса — чиновника и матери — англичанки.
По семейному соглашению,
сын капитана, Саня, жил у нас в Ровно весь учебный год, а мы всей семьей приезжали к ним на каникулы.
— Да… Капитан… Знаю… Он купил двадцать душ у такого-то… Homo novus… Прежних уже нет. Все пошло прахом. Потому что, видишь ли… было, например, два пана: пан Банькевич, Иосиф, и пан Лохманович, Якуб. У пана Банькевича было три
сына и у пана Лохмановича, знаешь, тоже три сына. Это уже выходит шесть. А еще дочери… За одной Иосиф Банькевич дал пятнадцать дворов на вывод, до Подоля… А у тех опять пошли дети… У Банькевича: Стах, Франек, Фортунат, Юзеф…
Может быть, этот Иван был
сын какого-нибудь спорного Микиты…
Пачковский,
сын бедной вдовы, содержавшей ученическую квартиру, был юноша довольно великовозрастный, с угреватым лицом, широкий в кости, медвежеватый и неуклюжий.
«Выписал я, знаете, газету Трубникова…» или «Об этом надо бы написать Трубникову…» — говорили друг другу обыватели, и «Биржевые ведомости» замелькали в городе, вытесняя традиционный «
Сын отечества», и успешно соперничали с «Голосом».
«Питомцы Минервы (гимназисты) решительно оттеснили
сынов Марса (гарнизонные и стрелковые офицеры), и прелестная богиня любви, до тех пор благосклонная к усам и эполетам, с стыдливой улыбкой поощрения протянула ручку безусым юношам в синих мундирах».
В одно время здесь собралась группа молодежи. Тут был, во — первых,
сын капитана, молодой артиллерийский офицер. Мы помнили его еще кадетом, потом юнкером артиллерийского училища. Года два он не приезжал, а потом явился новоиспеченным поручиком, в свежем с иголочки мундире, в блестящих эполетах и сам весь свежий, радостно сияющий новизной своего положения, какими-то обещаниями и ожиданиями на пороге новой жизни.
Этот рассказ мы слышали много раз, и каждый раз он казался нам очень смешным. Теперь, еще не досказав до конца, капитан почувствовал, что не попадает в настроение. Закончил он уже, видимо, не в ударе. Все молчали.
Сын, весь покраснев и виновато глядя на студента, сказал...
На ученической квартире, которую после смерти отца содержала моя мать, я был «старшим». В этот год одну комнату занимал у нас юноша Подгурский,
сын богатого помещика, готовившийся к поступлению в один из высших классов. Однажды директор, посетив квартиру, зашел в комнату Подгурского в его отсутствии и повел в воздухе носом.
Его сестра училась танцам вместе с нами, и мать настояла, чтобы к этому изящному искусству приобщился также и
сын.
Это был
сын богатого помещика — поляка, года на два старше меня, красивый блондин, с нежным, очень бледным лицом, на котором как-то особенно выделялись глубокие синие глаза, как два цветка, уже слегка спаленные зноем.
Читатель, вероятно, помнит дальше. Флоренса тоскует о смерти брата. Мистер Домби тоскует о
сыне… Мокрая ночь. Мелкий дождь печально дребезжал в заплаканные окна. Зловещий ветер пронзительно дул и стонал вокруг дома, как будто ночная тоска обуяла его. Флоренса сидела одна в своей траурной спальне и заливалась слезами. На часах башни пробило полночь…
Цитаты из русской классики со словом «сына»
Ассоциации к слову «сына»
Предложения со словом «сын»
- Младший сын родился с редким генетическим заболеванием, при котором требовалась комплексная и пожизненная терапия.
- – А почему? У твоего единственного сына родился первый ребёнок, ты не заинтересовалась этим фактом, а я даже не получил её фото!
- После рождения двух сыновей врачи сказали, что у жены может быть ещё только один ребёнок, так как и первые, и вторые роды происходили с помощью кесарева сечения, а с этой операцией нельзя рожать более трёх раз.
- (все предложения)
Значение слова «сын»
СЫН, -а, зват. (устар.) сы́не, мн. сыновья́, -ве́й, -вья́м и (высок.) сыны́, -ов, м. 1. Лицо мужского пола по отношению к своим родителям. (Малый академический словарь, МАС)
Все значения слова СЫН
Афоризмы русских писателей со словом «сын»
- Тебе знаком ли сын богов,
Любимец муз и вдохновенья?
Узнал ли б меж земных сынов
Ты речь его, его движенья?
- Истинный человек и сын отечества есть одно и то же.
- Я — сын земли, дитя планеты малой,
Затерянной в пространстве мировом…
Я — сын земли, где дни и годы — кратки,
Где сладостна зеленая весна,
Где тягостны безумных душ загадки,
Где сны любви баюкает луна.
- (все афоризмы русских писателей)
Дополнительно