Неточные совпадения
А море глухо бьет
в борты корабля, и
волны, как горы, подымаются и
падают с рокотом, с плеском, с глухим стоном, как будто кто грозит и жалуется вместе.
Матвей Дышло говорил всегда мало, но часто думал про себя такое, что никак не мог бы рассказать словами. И никогда еще
в его голове не было столько мыслей, смутных и неясных, как эти облака и эти
волны, — и таких же глубоких и непонятных, как это море. Мысли эти рождались и
падали в его голове, и он не мог бы, да и не старался их вспомнить, но чувствовал ясно, что от этих мыслей что-то колышется и волнуется
в самой глубине его души, и он не мог бы сказать, что это такое…
От века веков море идет своим ходом, от века встают и
падают волны, от века поет море свою собственную песню, непонятную человеческому уху, и от века
в глубине идет своя собственная жизнь, которой мы не знаем.
И много
в эти часы думал Матвей Лозинский, — жаль только, что все эти мысли подымались и
падали, как
волны, не оставляя заметного следа, не застывая
в готовом слове, вспыхивали и гасли, как морские огни
в глубине…
Матвею казалось, что он
спит, что это во сне плещутся эти странные
волны, угасает заря, полный месяц, большой и задумчивый, повис
в вечерней мгле, лиловой, прозрачной и легкой…
Неточные совпадения
Тень листвы подобралась ближе к стволам, а Грэй все еще сидел
в той же малоудобной позе. Все
спало на девушке:
спали темные волосы,
спало платье и складки платья; даже трава поблизости ее тела, казалось, задремала
в силу сочувствия. Когда впечатление стало полным, Грэй вошел
в его теплую подмывающую
волну и уплыл с ней. Давно уже Летика кричал: «Капитан, где вы?» — но капитан не слышал его.
Она вырвалась; Клим, покачнувшись, сел к роялю, согнулся над клавиатурой,
в нем ходили
волны сотрясающей дрожи, он ждал, что
упадет в обморок. Лидия была где-то далеко сзади его, он слышал ее возмущенный голос, стук руки по столу.
Так он мечтал, волновался,
падал в бездну безнадежности, и опять выносила его
волна наверх — и все от одного, небрежно брошенного ею слова: «люблю вас…»
Вся женская грубость и грязь, прикрытая нарядами, золотом, брильянтами и румянами, — густыми
волнами опять протекла мимо его. Он припомнил свои страдания, горькие оскорбления, вынесенные им
в битвах жизни: как
падали его модели, как
падал он сам вместе с ними и как вставал опять, не отчаиваясь и требуя от женщин человечности, гармонии красоты наружной с красотой внутренней.
Что еще? да! обезьяна
упала за борт и
в одно мгновение изчезла
в волнах.