Весь пронизанный холодом, цепенея, я вышел
в коридор. Там за стеклом — легкий, чуть приметный дымок тумана. Но к ночи, должно быть, опять он спустится, налегнет вовсю. Что будет за ночь?
У себя в комнате — наконец один. Но тут другое: телефон. Опять беру трубку: «Да, I-330, пожалуйста». И снова в трубке — легкий шум, чьи-то шаги
в коридоре — мимо дверей ее комнаты, и молчание… Бросаю трубку — и не могу, не могу больше. Туда — к ней.
(Помешали: принесли новую, только что из мастерской, юнифу. По обычаю, нам всем выдают новые юнифы к завтрашнему дню.
В коридоре — шаги, радостные возгласы, шум.)
Мне страшно шевельнуться: во что я обращусь? И мне кажется — все так же, как и я, боятся мельчайшего движения. Вот сейчас, когда я пишу это, все сидят, забившись в свои стеклянные клетки, и чего-то ждут.
В коридоре не слышно обычного в этот час жужжания лифта, не слышно смеха, шагов. Иногда вижу: по двое, оглядываясь, проходят на цыпочках по коридору, шепчутся…
Я помню — первое у меня было: «Скорее, сломя голову, назад». Потому что мне ясно: пока я там,
в коридорах, ждал — они как-то взорвали или разрушили Зеленую Стену — и оттуда все ринулось и захлестнуло наш очищенный от низшего мира город.
Сидел
в коридоре на подоконнике против двери — все чего-то ждал, тупо, долго. Слева зашлепали шаги. Старик: лицо — как проколотый, пустой, осевший складками пузырь — и из прокола еще сочится что-то прозрачное, медленно стекает вниз. Медленно, смутно понял: слезы. И только когда старик был уже далеко — я спохватился и окликнул его...
Внутри,
в коридоре, — бесконечной цепью, в затылок, стояли нумера, с листками, с толстыми тетрадками в руках. Медленно подвигались на шаг, на два — и опять останавливались.
Неточные совпадения
— Вы? Здесь? — и ножницы его так и захлопнулись. А я — я будто никогда и не знал ни одного человеческого слова: я молчал, глядел и совершенно не понимал, что он говорил мне. Должно быть, что мне надо уйти отсюда; потому что потом он быстро своим плоским бумажным животом оттеснил меня до конца этой, более светлой части
коридора — и толкнул
в спину.
Но вот что: если этот мир — только мой, зачем же он
в этих записях? Зачем здесь эти нелепые «сны», шкафы, бесконечные
коридоры? Я с прискорбием вижу, что вместо стройной и строго математической поэмы
в честь Единого Государства — у меня выходит какой-то фантастический авантюрный роман. Ах, если бы и
в самом деле это был только роман, а не теперешняя моя, исполненная иксов, и падений, жизнь.
Там,
в странном
коридоре с дрожащим пунктиром тусклых лампочек… или нет, нет — не там: позже, когда мы уже были с нею
в каком-то затерянном уголке на дворе Древнего Дома, — она сказала: «послезавтра». Это «послезавтра» — сегодня, и все — на крыльях, день — летит, и наш «Интеграл» уже крылатый: на нем кончили установку ракетного двигателя и сегодня пробовали его вхолостую. Какие великолепные, могучие залпы, и для меня каждый из них — салют
в честь той, единственной,
в честь сегодня.
— Я не могу так, — сказал я. — Ты — вот — здесь, рядом, и будто все-таки за древней непрозрачной стеной: я слышу сквозь стены шорохи, голоса — и не могу разобрать слов, не знаю, что там. Я не могу так. Ты все время что-то недоговариваешь, ты ни разу не сказала мне, куда я тогда попал
в Древнем Доме, и какие
коридоры, и почему доктор — или, может быть, ничего этого не было?
Я один
в бесконечных
коридорах — тех самых. Немое бетонное небо. Где-то капает о камень вода. Знакомая, тяжелая, непрозрачная дверь — и оттуда глухой гул.
Спрятать? Но куда: все — стекло. Сжечь? Но из
коридора и из соседних комнат — увидят. И потом, я уже не могу, не
в силах истребить этот мучительный — и может быть, самый дорогой мне — кусок самого себя.
Сжавшись
в комочек, забившись под навес лба — я как-то исподлобья, крадучись, видел: они шли из комнаты
в комнату, начиная с правого конца
коридора, и все ближе. Одни сидели застывшие, как я; другие — вскакивали им навстречу и широко распахивали дверь — счастливцы! Если бы я тоже…
Кают-компания. Над инструментами, картами — объезженные серой щетиной головы — и головы желтые, лысые, спелые. Быстро всех
в горсть — одним взглядом — и назад, по
коридору, по трапу, вниз,
в машинное. Там жар и грохот от раскаленных взрывами труб,
в отчаянной пьяной присядке сверкающие мотыли,
в не перестающей ни на секунду, чуть заметной дрожи — стрелки на циферблатах…
Жениха ждали в церкви, а он, как запертый в клетке зверь, ходил по комнате, выглядывая
в коридор и с ужасом и отчаянием вспоминая, что он наговорил Кити, и что она может теперь думать.
Неточные совпадения
В то время когда он шел по
коридору, мальчик отворил дверь во второй денник налево, и Вронский увидел рыжую крупную лошадь и белые ноги.
В четвертом часу он услыхал шаги по
коридору и выглянул
в дверь.
Дворяне и
в большой и
в малой зале группировались лагерями, и, по враждебности и недоверчивости взглядов, по замолкавшему при приближении чуждых лиц говору, по тому, что некоторые, шепчась, уходили даже
в дальний
коридор, было видно, что каждая сторона имела тайны от другой.
В светлом
коридоре никого не было, кроме капельдинера и двух лакеев с шубами на руках, слушавших у двери.
— Здорово, Василий, — говорил он,
в шляпе набекрень проходя по
коридору и обращаясь к знакомому лакею, — ты бакенбарды отпустил? Левин — 7-й нумер, а? Проводи, пожалуйста. Да узнай, граф Аничкин (это был новый начальник) примет ли?