Неточные совпадения
—
Постойте, сударь!.. никак на вольных!.. Нет! с
той станции! Ну, вот вам, сударь, и попутчики! Счастлив этот проезжий! ваши лошади, чай, уж отдохнули, так ему задержки не будет.
Спору нет, батюшка, если дело до чего дойдет,
то благородное русское дворянство себя покажет —
постоит за матушку святую Русь и даже ради Кузнецкого моста французов не помилует; да они-то, проклятые, успеют у нас накутить в один месяц столько, что и годами не поправить…
—
Постойте! Не правда ли, что одному только фанфарону, не понимающему, что такое истинная храбрость, позволительно насмехаться над
тем, кто отказывается от дуели за несколько часов до сражения?
— Не шевелиться! — закричал громовым голосом Зарядьев, — а не
то два часа продержу под ядрами. Унтер-офицеры на линию! Вперед — ровняйся!
Стой!.. Тихим шагом — марш!
— Да, Владимир! я жив и даже не ранен; но поручика моего французы отправили на
тот свет. Жаль! славный был малой. Да постой-ка: что у тебя рука? Ты ранен.
— Сейчас, сударь, сейчас! Что, батюшка Владимир Сергеевич, и вас зацепило? Эге-ге!.. подле самого локтя!.. Постойте-ка… Ого-го!.. Навылет! Ну, изрядно-с! Да не извольте скидать сюртука; мы лучше распорем рукав. Эй, Швалев! — продолжал он, обращаясь к полковому фельдшеру, который
стоял позади его с перевязками, — разрежь рукав, а я меж
тем приготовлю инструменты.
С полверсты от
того места, где
стоял Рославлев, выехали на большую дорогу человек сто казаков и почти столько же гусар.
Рано поутру, на высоком и утесистом берегу Москвы-реки, в
том самом месте, где Драгомиловский мост соединяет ямскую слободу с городом,
стояли и сидели отдельными группами человек пятьдесят, разного состояния, людей; внизу весь мост был усыпан любопытными, и вплоть до самой Смоленской заставы, по всей слободе, как на гулянье, шумели и пестрелись густые толпы народные.
— А вот изволишь видеть: вчерась я шел от свата Савельича так около сумерек; глядь — у самых Серпуховских ворот
стоит тройка почтовых, на телеге лежит раненый русской офицер, и слуга около него что-то больно суетится. Смотрю, лицо у слуги как будто бы знакомое; я подошел, и лишь только взглянул на офицера, так сердце у меня и замерло! Сердечный! в горячке, без памяти, и кто ж?.. Помнишь, Андрей Васьянович, месяца три
тому назад мы догнали в селе Завидове проезжего офицера?
Знаешь ли, что недавно была тут же другая царская вышка, гораздо просторнее и величественнее, и что благодаря преступному равнодушию людей, подобных тебе, не осталось и развалин на
том месте, где она
стояла?
Нет! они гордятся сими драгоценными развалинами; они глядят на них с
тем же почтением, с
тою же любовию, с какою добрые дети смотрят на заросший травою могильный памятник своих родителей; а мы…» Тут господин антикварий, вероятно бы, замолчал, не находя слов для выражения своего душевного негодования; а мы, вместо ответа, пропели бы ему забавные куплеты насчет русской старины и, посматривая на какой-нибудь прелестный домик с цельными стеклами, построенный на самом
том месте, где некогда
стояли неуклюжие терема и толстые стены с зубцами, заговорили бы в один голос: «Как это мило!..
— Помилуйте! — подхватил Буркин, — кому есть место,
тот посидит; кому нет —
постоит. Ведь мы все народ военный, а меж военными что за счеты! Не так ли, товарищ? — продолжал он, обращаясь к колоссальному сотенному начальнику, который молча закручивал свои густые усы.
В
то же самое время, внизу, против Тайницких ворот, прислонясь к железным перилам набережной,
стоял видный собою купец в синем поношенном кафтане. Он посматривал с приметным удовольствием
то на Кремль, окруженный со всех сторон пылающими домами,
то на противуположный берег реки, на котором догорало обширное Замоскворечье.
— Ну да! Смотри только, не проболтайся. Постой-ка! Никак, опять ветер подымается… Давай господи! И кажется, с петербургской стороны?.. То-то бы славно!
—
Постойте! — сказал генерал, — если они так спокойны,
то, верно, знают, как выйти из этого огненного лабиринта. Эй, голубчик! — продолжал он довольно чистым русским языком, подойдя к мастеровому, — не можешь ли ты вывести нас к Тверской заставе?
— Мы, Пахомыч, — сказал рыжий мужик, — захватили одного живьем. Кто его знает? баит по-нашему и
стоит в
том, что он православный. Он наговорил нам с три короба: вишь, ушел из Москвы, и русской-то он офицер, и вовсе не якшается с нашими злодеями, и
то и се, и дьявол его знает! Да все лжет, проклятый! не верьте; он притоманный француз.
— Это ты, — раздался знакомый голос на церковной паперти. — Ты жив, мой друг? Слава богу! — Рославлев обернулся — перед ним
стоял Зарецкой в
том же французском мундире, но в русской кавалерийской фуражке и форменной серой шинели.
Рославлев накинул шинель ротмистра и отправился к
тому месту, где был расположен обоз нашего авангарда. Повстречавшийся с ним полковой фельдшер указал ему на низкую избенку, которая, вероятно, уцелела оттого, что
стояла в некотором расстоянии от большой дороги. Рославлев подошел к избе в
ту самую минуту, как выходил из нее лекарь.
Меж
тем французы медленно приближались к
тому месту, где
стоял русской генерал.
— Итак, не вступая по сему предмету ни в какие споры с людьми, которые
стоят в
том...
— Партизан!.. партизан!.. Посмотрел бы я этого партизана перед ротою — чай, не знает, как взвод завести! Терпеть не могу этих удальцов!
То ли дело наш брат фрунтовой: без команды вперед не суйся, а
стой себе как вкопанный и умирай, не сходя с места. Вот это служба! А
то подкрадутся да подползут, как воры… Удалось — хорошо! не удалось — подавай бог ноги!.. Провал бы взял этих партизанов! Мне и кабардинцы на кавказской линии надоели!
— Вот то-то же! По-моему, бей неприятеля, пока он
стоит, а об лежачем не грешно и пожалеть; но не о
том дело — где бишь я остановился?
Проклятый Демокрит не хотел и тут со мной расстаться: мне снилось, что он на
том же высоком пьедестале
стоит по-прежнему против меня, что глаза его вертятся ужасным образом, что он щелкает на меня зубами…
Я предлагал ему место старшего сержанта в моей роте в
ту самую минуту, как он
стоял добровольно под градом неприятельских ядер; он решительно отказался, и именно потому, что он отец семейства и должен беречь жизнь свою.
Неточные совпадения
А вы —
стоять на крыльце, и ни с места! И никого не впускать в дом стороннего, особенно купцов! Если хоть одного из них впустите,
то… Только увидите, что идет кто-нибудь с просьбою, а хоть и не с просьбою, да похож на такого человека, что хочет подать на меня просьбу, взашей так прямо и толкайте! так его! хорошенько! (Показывает ногою.)Слышите? Чш… чш… (Уходит на цыпочках вслед за квартальными.)
Осип (выходит и говорит за сценой).Эй, послушай, брат! Отнесешь письмо на почту, и скажи почтмейстеру, чтоб он принял без денег; да скажи, чтоб сейчас привели к барину самую лучшую тройку, курьерскую; а прогону, скажи, барин не плотит: прогон, мол, скажи, казенный. Да чтоб все живее, а не
то, мол, барин сердится.
Стой, еще письмо не готово.
Городничий. И не рад, что напоил. Ну что, если хоть одна половина из
того, что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и не быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу: что на сердце,
то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право, чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь, что и делается в голове; просто как будто или
стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
Городничий. О, черт возьми! нужно еще повторять! как будто оно там и без
того не
стоит.
Анна Андреевна. Послушай: беги к купцу Абдулину…
постой, я дам тебе записочку (садится к столу, пишет записку и между
тем говорит):эту записку ты отдай кучеру Сидору, чтоб он побежал с нею к купцу Абдулину и принес оттуда вина. А сам поди сейчас прибери хорошенько эту комнату для гостя. Там поставить кровать, рукомойник и прочее.