Неточные совпадения
Убить просто француза — казалось для русского крестьянина уже
делом слишком обыкновенным; все роды смертей, одна другой ужаснее, ожидали несчастных неприятельских солдат, захваченных вооруженными толпами крестьян, которые, делаясь час от часу
отважнее, стали наконец нападать
на сильные отряды фуражиров и нередко оставались победителями.
Неточные совпадения
Но старый Тарас готовил другую им деятельность. Ему не по душе была такая праздная жизнь — настоящего
дела хотел он. Он все придумывал, как бы поднять Сечь
на отважное предприятие, где бы можно было разгуляться как следует рыцарю. Наконец в один
день пришел к кошевому и сказал ему прямо:
Венчанный славой бесполезной, //
Отважный Карл скользил над бездной. // Он шел
на древнюю Москву, // Взметая русские дружины, // Как вихорь гонит прах долины // И клонит пыльную траву. // Он шел путем, где след оставил // В
дни наши новый, сильный враг, // Когда падением ославил // Муж рока свой попятный шаг.
Каждый из них — человек
отважный, не колеблющийся, не отступающий, умеющий взяться за
дело, и если возьмется, то уже крепко хватающийся за него, так что оно не выскользнет из рук: это одна сторона их свойств: с другой стороны, каждый из них человек безукоризненной честности, такой, что даже и не приходит в голову вопрос: «можно ли положиться
на этого человека во всем безусловно?» Это ясно, как то, что он дышит грудью; пока дышит эта грудь, она горяча и неизменна, — смело кладите
на нее свою голову,
на ней можно отдохнуть.
Снегурочка, у острова Гурмыза, // Где теплое бушующее море //
На камни скал прибрежных хлещет пену, // Пускаются без страха водолазы //
Отважные искать по
дну морскому // Прибыточной добычи.
Егор Егорыч промолчал
на это. Увы, он никак уж не мог быть тем, хоть и кипятящимся, но все-таки смелым и
отважным руководителем, каким являлся перед Сверстовым прежде, проповедуя обязанности христианина, гражданина, масона.
Дело в том, что в душе его ныне горела иная, более активная и, так сказать, эстетико-органическая страсть, ибо хоть он говорил и сам верил в то, что желает жениться
на Людмиле, чтобы сотворить из нее масонку, но красота ее была в этом случае все-таки самым могущественным стимулом.