Катерина Архиповна была в сильном беспокойстве и страшном ожесточении против мужа, который, вместо того чтобы по ее приказанию отдать Хозарову письмо и разведать аккуратнее, как тот живет, есть ли у него состояние, какой у него чин, — не только ничего этого не сделал, но даже и сам куда-то пропал. Ощущаемое ею беспокойство тем было сильнее, что и Мари, знавшая, куда и зачем послан папенька, ожидала его возвращения с большим нетерпением и даже всю ночь, бедненькая, не спала и
заснула только к утру.
Неточные совпадения
— Знаешь, Дунечка, как
только я
к утру немного
заснула, мне вдруг приснилась покойница Марфа Петровна… и вся в белом… подошла ко мне, взяла за руку, а сама головой качает на меня, и так строго, строго, как будто осуждает…
К добру ли это? Ах, боже мой, Дмитрий Прокофьич, вы еще не знаете: Марфа Петровна умерла!
К утру только Нехлюдов
заснул и потому на другой день проснулся поздно.
К утру только заснула Наташка, так хорошо, крепко
заснула.
С открытым видом, с обворожительною улыбкой, быстро приблизилась она
к Степану Трофимовичу, протянула ему прелестно гантированную ручку и
засыпала его самыми лестными приветствиями, — как будто у ней
только и заботы было во всё это
утро, что поскорей подбежать и обласкать Степана Трофимовича за то, что видит его наконец в своем доме.
И с этими словами уходил — играть на биллиарде. Оттуда иногда
к вечеру приходил домой, а чаще кутил в каком-нибудь грязном притоне с Рутиловым и Володиным. В такие ночи Варвара не могла
заснуть. Поэтому она страдала мигренями. Хорошо еще, если он вернется в час, в два ночи, — тогда она вздохнет свободно. Если же он являлся
только утром, то Варвара встречала день совсем больная.