Неточные совпадения
— Да чего ты так… Что встревожился? Познакомиться с тобой пожелал; сам пожелал, потому что много мы с ним
о тебе переговорили… Иначе от кого ж бы я про тебя столько
узнал? Славный,
брат, он малый, чудеснейший… в своем роде, разумеется. Теперь приятели; чуть не ежедневно видимся. Ведь я в эту часть переехал. Ты не
знаешь еще? Только что переехал. У Лавизы с ним раза два побывали. Лавизу-то помнишь, Лавизу Ивановну?
— А
знаете, Авдотья Романовна, вы сами ужасно как похожи на вашего
брата, даже во всем! — брякнул он вдруг, для себя самого неожиданно, но тотчас же, вспомнив
о том, что сейчас говорил ей же про
брата, покраснел как рак и ужасно сконфузился. Авдотья Романовна не могла не рассмеяться, на него глядя.
«И многие из иудеев пришли к Марфе и Марии утешать их в печали
о брате их. Марфа, услыша, что идет Иисус, пошла навстречу ему; Мария же сидела дома. Тогда Марфа сказала Иисусу: господи! если бы ты был здесь, не умер бы
брат мой. Но и теперь
знаю, что чего ты попросишь у бога, даст тебе бог».
Неточные совпадения
Вронский взял письмо и записку
брата. Это было то самое, что он ожидал, — письмо от матери с упреками за то, что он не приезжал, и записка от
брата, в которой говорилось, что нужно переговорить. Вронский
знал, что это всё
о том же. «Что им за делo!» подумал Вронский и, смяв письма, сунул их между пуговиц сюртука, чтобы внимательно прочесть дорогой. В сенях избы ему встретились два офицера: один их, а другой другого полка.
Вронский при
брате говорил, как и при всех, Анне вы и обращался с нею как с близкою знакомой, но было подразумеваемо, что
брат знает их отношения, и говорилось
о том, что Анна едет в имение Вронского.
Он теперь, говоря с
братом о неприятной весьма для него вещи,
зная, что глаза многих могут быть устремлены на них, имел вид улыбающийся, как будто он
о чем-нибудь неважном шутил с
братом.
Константин молчал. Он чувствовал, что он разбит со всех сторон, но он чувствовал вместе
о тем, что то, что он хотел сказать, было не понято его
братом. Он не
знал только, почему это было не понято: потому ли, что он не умел сказать ясно то, что хотел, потому ли, что
брат не хотел, или потому, что не мог его понять. Но он не стал углубляться в эти мысли и, не возражая
брату, задумался
о совершенно другом, личном своем деле.
Левин
знал, что хозяйство мало интересует старшего
брата и что он, только делая ему уступку, спросил его об этом, и потому ответил только
о продаже пшеницы и деньгах.