Неточные совпадения
Светлые с проседью, жиденькие
волосы ее,
по обыкновению жирно смазанные маслом, были заплетены в крысиную косичку и подобраны под осколок роговой гребенки, торчавшей
на ее затылке.
И бегу, этта, я за ним, а сам кричу благим матом; а как с лестницы в подворотню выходить — набежал я с размаху
на дворника и
на господ, а сколько было с ним господ, не упомню, а дворник за то меня обругал, а другой дворник тоже обругал, и дворникова баба вышла, тоже нас обругала, и господин один в подворотню входил, с дамою, и тоже нас обругал, потому мы с Митькой поперек места легли: я Митьку за
волосы схватил и повалил и стал тузить, а Митька тоже, из-под меня, за
волосы меня ухватил и стал тузить, а делали мы то не
по злобе, а
по всей то есь любови, играючи.
Дуня подняла револьвер и, мертво-бледная, с побелевшею, дрожавшею нижнею губкой, с сверкающими, как огонь, большими черными глазами, смотрела
на него, решившись, измеряя и выжидая первого движения с его стороны. Никогда еще он не видал ее столь прекрасною. Огонь, сверкнувший из глаз ее в ту минуту, когда она поднимала револьвер, точно обжег его, и сердце его с болью сжалось. Он ступил шаг, и выстрел раздался. Пуля скользнула
по его
волосам и ударилась сзади в стену. Он остановился и тихо засмеялся...
Неточные совпадения
Усоловцы крестилися, // Начальник бил глашатая: // «Попомнишь ты, анафема, // Судью ерусалимского!» // У парня, у подводчика, // С испуга вожжи выпали // И
волос дыбом стал! // И, как
на грех, воинская // Команда утром грянула: // В Устой, село недальное, // Солдатики пришли. // Допросы! усмирение! — // Тревога!
по спопутности // Досталось и усоловцам: // Пророчество строптивого // Чуть в точку не сбылось.
И Дунька и Матренка бесчинствовали несказанно. Выходили
на улицу и кулаками сшибали проходящим головы, ходили в одиночку
на кабаки и разбивали их, ловили молодых парней и прятали их в подполья, ели младенцев, а у женщин вырезали груди и тоже ели. Распустивши
волоса по ветру, в одном утреннем неглиже, они бегали
по городским улицам, словно исступленные, плевались, кусались и произносили неподобные слова.
Парамошу нельзя было узнать; он расчесал себе
волосы, завел бархатную поддевку, душился, мыл руки мылом добела и в этом виде ходил
по школам и громил тех, которые надеются
на князя мира сего.
Несмотря
на то, что снаружи еще доделывали карнизы и в нижнем этаже красили, в верхнем уже почти всё было отделано. Пройдя
по широкой чугунной лестнице
на площадку, они вошли в первую большую комнату. Стены были оштукатурены под мрамор, огромные цельные окна были уже вставлены, только паркетный пол был еще не кончен, и столяры, строгавшие поднятый квадрат, оставили работу, чтобы, сняв тесемки, придерживавшие их
волоса, поздороваться с господами.
Агафья Михайловна с разгоряченным и огорченным лицом, спутанными
волосами и обнаженными
по локоть худыми руками кругообразно покачивала тазик над жаровней и мрачно смотрела
на малину, от всей души желая, чтоб она застыла и не проварилась. Княгиня, чувствуя, что
на нее, как
на главную советницу
по варке малины, должен быть направлен гнев Агафьи Михайловны, старалась сделать вид, что она занята другим и не интересуется малиной, говорила о постороннем, но искоса поглядывала
на жаровню.