Неточные совпадения
Во-первых, она, должно быть, девушка очень молоденькая, шла по
такому зною простоволосая, без зонтика и без перчаток,
как-то смешно размахивая руками.
Окончательным своим решением он продолжал всего менее верить, и когда пробил час, все вышло совсем не
так, а
как-то нечаянно, даже почти неожиданно.
«И с чего взял я, — думал он, сходя под ворота, — с чего взял я, что ее непременно в эту минуту не будет дома? Почему, почему, почему я
так наверно это решил?» Он был раздавлен, даже
как-то унижен. Ему хотелось смеяться над собою со злости… Тупая, зверская злоба закипела в нем.
Тут заинтересовало его вдруг: почему именно во всех больших городах человек не то что по одной необходимости, но
как-то особенно наклонен жить и селиться именно в
таких частях города, где нет ни садов, ни фонтанов, где грязь и вонь и всякая гадость.
— Ну, и руки греет, и наплевать!
Так что ж, что греет! — крикнул вдруг Разумихин,
как-то неестественно раздражаясь, — я разве хвалил тебе то, что он руки греет? Я говорил, что он в своем роде только хорош! А прямо-то, во всех-то родах смотреть —
так много ль людей хороших останется? Да я уверен, что за меня тогда совсем с требухой всего-то одну печеную луковицу дадут, да и то если с тобой в придачу!..
— Вот Раскольников! — промямлил Зосимов, кивнув на больного, затем зевнул, причем
как-то необыкновенно много раскрыл свой рот и необыкновенно долго держал его в
таком положении. Потом медленно потащился в свой жилетный карман, вынул огромнейшие выпуклые глухие золотые часы, раскрыл, посмотрел и
так же медленно и лениво потащился опять их укладывать.
Ее тоже отделывали заново; в ней были работники; это его как будто поразило. Ему представлялось почему-то, что он все встретит точно
так же, как оставил тогда, даже, может быть, трупы на тех же местах на полу. А теперь: голые стены, никакой мебели; странно
как-то! Он прошел к окну и сел на подоконник.
Такая ходьба из угла в угол, в раздумье, была обыкновенною привычкою Авдотьи Романовны, и мать всегда
как-то боялась нарушать в
такое время ее задумчивость.
— Вам направо, Софья Семеновна? Кстати: как вы меня отыскали? — спросил он, как будто желая сказать ей что-то совсем другое. Ему все хотелось смотреть в ее тихие, ясные глаза, и
как-то это все не
так удавалось…
— Нет, брат, право, заметно. На стуле ты давеча сидел
так, как никогда не сидишь,
как-то на кончике, и все тебя судорога дергала. Вскакивал ни с того ни с сего. То сердитый, а то вдруг рожа как сладчайший леденец отчего-то сделается. Краснел даже; особенно когда тебя пригласили обедать, ты ужасно покраснел.
— О, на самой простейшей-с! — и вдруг Порфирий Петрович
как-то явно насмешливо посмотрел на него, прищурившись и как бы ему подмигнув. Впрочем, это, может быть, только
так показалось Раскольникову, потому что продолжалось одно мгновение. По крайней мере, что-то
такое было. Раскольников побожился бы, что он ему подмигнул, черт знает для чего.
— Нет, нет, не совсем потому, — ответил Порфирий. — Все дело в том, что в ихней статье все люди
как-то разделяются на «обыкновенных» и «необыкновенных». Обыкновенные должны жить в послушании и не имеют права переступать закона, потому что они, видите ли, обыкновенные. А необыкновенные имеют право делать всякие преступления и всячески преступать закон, собственно потому, что они необыкновенные.
Так у вас, кажется, если только не ошибаюсь?
— Да что вы… приходите спрашивать… и молчите… да что же это
такое? — Голос Раскольникова прерывался, и слова
как-то не хотели ясно выговариваться.
С болезненным ощущением припоминался ему, тоже
как-то невольно, Разумихин… но, впрочем, он скоро с этой стороны успокоился: «Еще бы и этого-то поставить с ним рядом!» Но кого он в самом деле серьезно боялся, —
так это Свидригайлова…
Но опять
как-то странно предположить, чтоб он
так глупо приступил к делу, если б имел на тебя дурные намерения…
Стена с тремя окнами, выходившая на канаву, перерезывала комнату
как-то вкось, отчего один угол, ужасно острый, убегал куда-то вглубь,
так что его, при слабом освещении, даже и разглядеть нельзя было хорошенько; другой же угол был уже слишком безобразно тупой.
Человек остановился на пороге, посмотрел молча на Раскольникова и ступил шаг в комнату. Он был точь-в-точь как и вчера,
такая же фигура,
так же одет, но в лице и во взгляде его произошло сильное изменение: он смотрел теперь
как-то пригорюнившись и, постояв немного, глубоко вздохнул. Недоставало только, чтоб он приложил при этом ладонь к щеке, а голову скривил на сторону, чтоб уж совершенно походить на бабу.
Он было попробовал ему излагать систему Фурье и теорию Дарвина, но Петр Петрович, особенно в последнее время, начал слушать
как-то уж слишком саркастически, а в самое последнее время —
так даже стал браниться.
— Это вы от вчерашней вашей неудачи
так злы и привязываетесь, — прорвался, наконец, Лебезятников, который, вообще говоря, несмотря на всю свою «независимость» и на все «протесты»,
как-то не смел оппонировать Петру Петровичу и вообще все еще наблюдал перед ним какую-то привычную, с прежних лет, почтительность.
Увы, он и по-русски-то не умел объясняться порядочно (не зная, впрочем, никакого другого языка),
так что он весь,
как-то разом, истощился, даже как будто похудел после своего адвокатского подвига.
Ну,
так я тебе говорю, что на этом «вопросе» я промучился ужасно долго,
так что ужасно стыдно мне стало, когда я, наконец, догадался (вдруг
как-то), что не только его не покоробило бы, но даже и в голову бы ему не пришло, что это не монументально… и даже не понял бы он совсем: чего тут коробиться?
В последнюю встречу Свидригайлов объяснил Раскольникову, что с детьми Катерины Ивановны он
как-то покончил, и покончил удачно; что у него, благодаря кой-каким связям, отыскались
такие лица, с помощью которых можно было поместить всех троих сирот, немедленно, в весьма приличные для них заведения; что отложенные для них деньги тоже многому помогли,
так как сирот с капиталом поместить гораздо легче, чем сирот нищих.
Случалось ему уходить за город, выходить на большую дорогу, даже раз он вышел в какую-то рощу; но чем уединеннее было место, тем сильнее он сознавал как будто чье-то близкое и тревожное присутствие, не то чтобы страшное, а
как-то уж очень досаждающее,
так что поскорее возвращался в город, смешивался с толпой, входил в трактиры, в распивочные, шел на Толкучий, на Сенную.
— А вы и на силу претендуете? Хе-хе-хе! Удивили же вы меня сейчас, Родион Романыч, хоть я заранее знал, что это
так будет. Вы же толкуете мне о разврате и об эстетике! Вы — Шиллер, вы — идеалист! Все это, конечно,
так и должно быть, и надо бы удивляться, если б оно было иначе, но, однако ж,
как-то все-таки странно в действительности… Ах, жаль, что времени мало, потому вы сами прелюбопытный субъект! А кстати, вы любите Шиллера? Я ужасно люблю.
Свидригайлов вздрогнул: это ты было уже
как-то не
так проговорено, как давешнее.
Письма Сони казались сперва Дуне и Разумихину
как-то сухими и неудовлетворительными; но под конец оба они нашли, что и писать лучше невозможно, потому что и из этих писем в результате получалось все-таки самое полное и точное представление о судьбе их несчастного брата.
Неточные совпадения
Городничий. Вам тоже посоветовал бы, Аммос Федорович, обратить внимание на присутственные места. У вас там в передней, куда обыкновенно являются просители, сторожа завели домашних гусей с маленькими гусенками, которые
так и шныряют под ногами. Оно, конечно, домашним хозяйством заводиться всякому похвально, и почему ж сторожу и не завесть его? только, знаете, в
таком месте неприлично… Я и прежде хотел вам это заметить, но все
как-то позабывал.
Хлестаков. С хорошенькими актрисами знаком. Я ведь тоже разные водевильчики… Литераторов часто вижу. С Пушкиным на дружеской ноге. Бывало, часто говорю ему: «Ну что, брат Пушкин?» — «Да
так, брат, — отвечает, бывало, —
так как-то всё…» Большой оригинал.
Был, после начала возмущения, день седьмый. Глуповцы торжествовали. Но несмотря на то что внутренние враги были побеждены и польская интрига посрамлена, атаманам-молодцам было
как-то не по себе,
так как о новом градоначальнике все еще не было ни слуху ни духу. Они слонялись по городу, словно отравленные мухи, и не смели ни за какое дело приняться, потому что не знали,
как-то понравятся ихние недавние затеи новому начальнику.
Но
так как Глупов всем изобилует и ничего, кроме розог и административных мероприятий, не потребляет, другие же страны,
как-то: село Недоедово, деревня Голодаевка и проч., суть совершенно голодные и притом до чрезмерности жадные, то естественно, что торговый баланс всегда склоняется в пользу Глупова.
Происходили беспрерывные совещания по ночам; там и сям прорывались одиночные случаи нарушения дисциплины; но все это было
как-то до
такой степени разрозненно, что в конце концов могло самою медленностью процесса возбудить подозрительность даже в
таком убежденном идиоте, как Угрюм-Бурчеев.