— Ну-с, так вот и извините меня перед нею, что я, по обстоятельствам независящим, принужден манкировать и не буду у вас на блинах… то
есть на поминках, несмотря на милый зов вашей мамаши.
Неточные совпадения
— Она просит вас сделать нам честь
на отпевании в церкви
быть завтра, а потом уж к ней прибыть,
на поминки.
Ему как-то предчувствовалось, что, по крайней мере,
на сегодняшний день он почти наверное может считать себя безопасным. Вдруг в сердце своем он ощутил почти радость: ему захотелось поскорее к Катерине Ивановне.
На похороны он, разумеется, опоздал, но
на поминки поспеет, и там, сейчас, он увидит Соню.
Поспешив осведомиться у г-жи Липпевехзель, хлопотавшей в отсутствие Катерины Ивановны (находившейся
на кладбище) около накрывавшегося стола, он узнал, что
поминки будут торжественные, что приглашены почти все жильцы, из них даже и незнакомые покойному, что приглашен даже Андрей Семенович Лебезятников, несмотря
на бывшую его ссору с Катериной Ивановной, и, наконец, он сам, Петр Петрович, не только приглашен, но даже с большим нетерпением ожидается, так как он почти самый важный гость из всех жильцов.
Я не потому не пойду
на поминки, что
была эта неприятность.
Амалия Ивановна тоже вдруг приобрела почему-то необыкновенное значение и необыкновенное уважение от Катерины Ивановны, единственно потому, может
быть, что затеялись эти
поминки и что Амалия Ивановна всем сердцем решилась участвовать во всех хлопотах: она взялась накрыть стол, доставить белье, посуду и проч. и приготовить
на своей кухне кушанье.
Другая неприятность тоже отчасти способствовала раздражению Катерины Ивановны:
на похоронах из жильцов, званных
на похороны, кроме полячка, который успел-таки забежать и
на кладбище, никто почти не
был; к
поминкам же, то
есть к закуске, явились из них всё самые незначительные и бедные, многие из них не в своем даже виде, так, дрянь какая-то.
Похвальный лист этот, очевидно, должен
был теперь послужить свидетельством о праве Катерины Ивановны самой завести пансион; но главное,
был припасен с тою целью, чтобы окончательно срезать «обеих расфуфыренных шлепохвостниц»,
на случай если б они пришли
на поминки, и ясно доказать им, что Катерина Ивановна из самого благородного, «можно даже сказать, аристократического дома, полковничья дочь и уж наверно получше иных искательниц приключений, которых так много расплодилось в последнее время».
Вероятно, вы сами, мадемуазель, не откажетесь подтвердить и заявить, что призывал я вас через Андрея Семеновича единственно для того только, чтобы переговорить с вами о сиротском и беспомощном положении вашей родственницы, Катерины Ивановны (к которой я не мог прийти
на поминки), и о том, как бы полезно
было устроить в ее пользу что-нибудь вроде подписки, лотереи или подобного.
Где, в ком и в чем найдет он поруку, что не попадет он туда же, где сидел спущенный в могилу Платон Алексеич, что не выкупит его за сто рублей такая же «избавительница», что не кинется он хватать ее за колена, что не умрет он также безвременно и жалко, что не справят по нем такие точно поминки водкой и пивом, что не
будут на поминках распоряжаться такие же товарищи «по номеру» и не станут уклончиво отмалчиваться более приличные собраты, слушая нахальное вранье первой попавшейся Прасковьи Дмитриевны?
Неточные совпадения
—
На днях купец, у которого я урок даю, сказал: «Хочется блинов
поесть, а знакомые не умирают». Спрашиваю: «Зачем же нужно вам, чтоб они умирали?» — «А блин, говорит, особенно хорош
на поминках». Вероятно, теперь он
поест блинов…
— Ну, а теперь кончим речи и пойдемте
на его
поминки. Не смущайтесь, что блины
будем есть. Это ведь старинное, вечное, и тут
есть хорошее, — засмеялся Алеша. — Ну пойдемте же! Вот мы теперь и идем рука в руку.
Барыня с досадой скажет: «Только начала
было девчонка приучаться к службе, как вдруг слегла и умерла…» Ключница семидесяти лет проворчит: «Какие нынче слуги, хуже всякой барышни», и отправится
на кутью и
поминки. Мать поплачет, поплачет и начнет попивать — тем дело и кончено.
Наконец, все
было кончено. Покойница свезена
на кладбище,
поминки съедены, милостыня роздана, и в малыгинском доме водворилась мучительная пустота, какая бывает только после покойника. Сестры одна за другой наезжали проведать тятеньку, а Харитон Артемьич затворился у себя в кабинете и никого не желал видеть.
Бабушка умылась, закутала платком вспухшее, синее лицо и позвала меня домой, — я отказался, зная, что там,
на поминках,
будут пить водку и, наверное, поссорятся. Дядя Михаил еще в церкви вздыхал, говоря Якову: