Неточные совпадения
Торжество самосохранения, спасение от давившей
опасности — вот что наполняло в эту минуту все его существо, без предвидения, без анализа, без будущих загадываний и отгадываний, без сомнений и без вопросов.
— Да как же мог ты выйти, коли не в бреду? — разгорячился вдруг Разумихин. — Зачем вышел? Для чего?.. И почему именно тайком? Ну был ли в тебе тогда здравый смысл? Теперь, когда вся
опасность прошла, я уж прямо тебе говорю!
Но, по-моему, тут не может быть значительной
опасности, и вам, право, нечего беспокоиться, потому что они никогда далеко не шагают.
Ведь если б тебе
опасность была или там что-нибудь, ну, конечно.
Разве так можно сидеть над погибелью, прямо над смрадною ямой, в которую уже ее втягивает, и махать руками и уши затыкать, когда ей говорят об
опасности?
Но, по крайней мере, до того времени он свободен и должен непременно что-нибудь для себя сделать, потому что
опасность неминуемая.
Вчера я был в большой
опасности и думал, что уж погиб; сегодня же дело поправилось.
Дмитрий Прокофьич сказал мне, что никакой нет
опасности и что напрасно ты с таким ужасом это принимаешь.
Уж кроме
опасности такого восторженного, болезненного настроения, одно уже то грозило бедой, что кто-нибудь мог припомнить фамилию Раскольникова по бывшему судебному делу и заговорить об этом.
Неточные совпадения
Он с холодною кровью усматривает все степени
опасности, принимает нужные меры, славу свою предпочитает жизни; но что всего более — он для пользы и славы отечества не устрашается забыть свою собственную славу.
Опасность предстояла серьезная, ибо для того, чтобы усмирять убогих людей, необходимо иметь гораздо больший запас храбрости, нежели для того, чтобы палить в людей, не имеющих изъянов.
Но Штокфиш, очевидно, заранее взвесила
опасности своего положения и поторопилась отразить их хладнокровием.
Но летописец недаром предварял события намеками: слезы бригадировы действительно оказались крокодиловыми, и покаяние его было покаяние аспидово. Как только миновала
опасность, он засел у себя в кабинете и начал рапортовать во все места. Десять часов сряду макал он перо в чернильницу, и чем дальше макал, тем больше становилось оно ядовитым.
В этом случае грозящая
опасность увеличивается всею суммою неприкрытости, в жертву которой, в известные исторические моменты, кажется отданною жизнь…