Неточные совпадения
Один чрезвычайно
умный человек говорил, между прочим, что нет ничего труднее, как ответить на
вопрос: «Зачем непременно надо быть благородным?» Видите ли-с, есть три рода подлецов на свете: подлецы наивные, то есть убежденные, что их подлость есть высочайшее благородство, подлецы стыдящиеся, то есть стыдящиеся собственной подлости, но при непременном намерении все-таки ее докончить, и, наконец, просто подлецы, чистокровные подлецы.
— Ведь мы никогда не увидимся и — что вам? Скажите мне правду раз навек, на один
вопрос, который никогда не задают
умные люди: любили вы меня хоть когда-нибудь, или я… ошибся?
Потом расспрашивал он врача, доволен ли отпускаемыми припасами, не нужно ли ему чего, и, когда Антон успокоил его на счет свой, завел с ним беседу о состоянии Италии, о папе, о политических отношениях тамошних государств и мнении, какое в них имеют о Руси.
Умные вопросы свои и нередко умные возражения облекал он в грубые формы своего нрава, времени и местности. Довольный ответами Эренштейна, он не раз повторял Аристотелю с видимым удовольствием:
Неточные совпадения
И доктор пред княгиней, как пред исключительно
умною женщиной, научно определил положение княжны и заключил наставлением о том, как пить те воды, которые были не нужны. На
вопрос, ехать ли за границу, доктор углубился в размышления, как бы разрешая трудный
вопрос. Решение наконец было изложено: ехать и не верить шарлатанам, а во всем обращаться к нему.
Нет! нет! пускай умен, час от часу
умнее, // Но вас он сто́ит ли? вот вам один
вопрос.
— Люди там не лучше, не
умнее, чем везде, — продолжал он. — Редко встретишь человека, для которого основным
вопросом бытия являются любовь, смерть…
Жалобы Лютова он слушал с удовольствием, даже раза два усмехнулся. Ему казалось, что на месте Макарова он говорил бы
умнее, а на
вопрос Лютова:
— Да, — тут многое от церкви, по
вопросу об отношении полов все вообще мужчины мыслят более или менее церковно. Автор —
умный враг и — прав, когда он говорит о «не тяжелом, но губительном господстве женщины». Я думаю, у нас он первый так решительно и верно указал, что женщина бессознательно чувствует свое господство, свое центральное место в мире. Но сказать, что именно она является первопричиной и возбудителем культуры, он, конечно, не мог.