Неточные совпадения
Одно мгновение у меня была мысль броситься и начать его
тузить кулаками. Это был невысокого роста, рыжеватый и весноватый… да, впрочем, черт бы взял его наружность!
И какой-нибудь Васин вразумляет меня тем, что у меня еще «пятьдесят лет жизни впереди и, стало быть,
тужить не о чем».
— Да, да, — перебил я, — но утешительно по крайней мере то, что всегда, в таких случаях, оставшиеся в живых, судьи покойного, могут сказать про себя: «хоть и застрелился человек, достойный всякого сожаления и снисхождения, но все же остались мы, а стало быть,
тужить много нечего».
На деда, несмотря на весь страх, смех напал, когда увидел, как черти с собачьими мордами, на немецких ножках, вертя хвостами, увивались около ведьм, будто парни около красных девушек; а музыканты
тузили себя в щеки кулаками, словно в бубны, и свистали носами, как в валторны.
Такие грубые речи взорвали деликатные чувства Мыльникова. Произошла настоящая ругань, а потом драка. Мыльников был пьян, и Петр Васильич здорово
оттузил его, пока сбежался народ и их разняли.
Рачитель был в загоне, и Дунька, в случае его провинностей,
тузила его чем попадя, как раньше тузил он ее, — роли переменились.
Неточные совпадения
Тужила, горько плакала, // А дело девка делала:
«Что за мужчина? — старосту // Допытывали странники. — // За что его
тузят?» // — Не знаем, так наказано // Нам из села из Тискова, // Что буде где покажется // Егорка Шутов — бить его! // И бьем. Подъедут тисковцы. // Расскажут. Удоволили? — // Спросил старик вернувшихся // С погони молодцов.
Платочком обметала я // Могилку, чтобы травушкой // Скорее поросла, // Молилась за покойничка, //
Тужила по родителям: // Забыли дочь свою!
Запомнил Гриша песенку // И голосом молитвенным // Тихонько в семинарии, // Где было темно, холодно, // Угрюмо, строго, голодно, // Певал —
тужил о матушке // И обо всей вахлачине, // Кормилице своей. // И скоро в сердце мальчика // С любовью к бедной матери // Любовь ко всей вахлачине // Слилась, — и лет пятнадцати // Григорий твердо знал уже, // Кому отдаст всю жизнь свою // И за кого умрет.
Гляди — уж и вцепилися! // Роман
тузит Пахомушку, // Демьян
тузит Луку. // А два братана Губины // Утюжат Прова дюжего, — // И всяк свое кричит!