Неточные совпадения
— Питает! Вот ей,
не угодно ли этого? — вскричал я, в негодовании
показывая кукиш.
Повторяю, князь был ужасно необразован. Я даже повернулся с досады на диване, хоть и
не совсем был согласен с Версиловым. Версилов слишком понял, что князь
показывает зубы.
— Крафт мне рассказал его содержание и даже
показал мне его… Прощайте! Когда я бывал у вас в кабинете, то робел при вас, а когда вы уходили, я готов был броситься и целовать то место на полу, где стояла ваша нога… — проговорил я вдруг безотчетно, сам
не зная как и для чего, и,
не взглянув на нее, быстро вышел.
— И только обманули меня тогда и еще пуще замутили чистый источник в душе моей! Да, я — жалкий подросток и сам
не знаю поминутно, что зло, что добро.
Покажи вы мне тогда хоть капельку дороги, и я бы догадался и тотчас вскочил на правый путь. Но вы только меня тогда разозлили.
Что я „честь семейства“, что ли, должен спасти?» Отмечаю все эти подлости, чтоб
показать, до какой степени я еще
не укреплен был в разумении зла и добра.
Странно, во мне всегда была, и, может быть, с самого первого детства, такая черта: коли уж мне сделали зло, восполнили его окончательно, оскорбили до последних пределов, то всегда тут же являлось у меня неутолимое желание пассивно подчиниться оскорблению и даже пойти вперед желаниям обидчика: «Нате, вы унизили меня, так я еще пуще сам унижусь, вот смотрите, любуйтесь!» Тушар бил меня и хотел
показать, что я — лакей, а
не сенаторский сын, и вот я тотчас же сам вошел тогда в роль лакея.
Кто знает, может быть, мне очень хотелось тоже
не скрыть от нее, что визит ее меня даже перед товарищами стыдит; хоть капельку
показать ей это, чтоб поняла: «Вот, дескать, ты меня срамишь и даже сама
не понимаешь того».
«Постой, говорит, старик,
покажу я тебе дело удивительное, потому ты сего еще никогда
не видывал.
Петру Валерьянычу я, однако,
не признался, что еще допреж сего, с лишком тридцать пять лет тому, это самое чудо видел, потому вижу от великого удовольствия
показывает человек, и стал я, напротив, дивиться и ужасаться.
Мама рассказывала мне всегда обо всем домашнем, обыкновенно когда приходила с супом кормить меня (когда я еще
не мог сам есть), чтобы развлечь меня; я же при этом упорно старался
показать каждый раз, что мало интересуюсь всеми этими сведениями, а потому и про Настасью Егоровну
не расспросил подробнее, даже промолчал совсем.
Во-вторых, составил довольно приблизительное понятие о значении этих лиц (старого князя, ее, Бьоринга, Анны Андреевны и даже Версилова); третье: узнал, что я оскорблен и грожусь отмстить, и, наконец, четвертое, главнейшее: узнал, что существует такой документ, таинственный и спрятанный, такое письмо, которое если
показать полусумасшедшему старику князю, то он, прочтя его и узнав, что собственная дочь считает его сумасшедшим и уже «советовалась с юристами» о том, как бы его засадить, — или сойдет с ума окончательно, или прогонит ее из дому и лишит наследства, или женится на одной mademoiselle Версиловой, на которой уже хочет жениться и чего ему
не позволяют.
Она пошла к нему
не потому лишь, чтоб
показать нам, что в нас
не нуждается, а и потому, что действительно ценила Васина.
— Зачем нет? Ты ей
покажешь документ — она струсит и пойдет за тебя, чтобы
не потерять деньги.
Он теперь один, он
не может быть все там, и наверно ушел куда-нибудь один: отыщите его скорей, непременно скорей, бегите к нему,
покажите, что вы — любящий сын его, докажите, что вы — милый, добрый мальчик, мой студент, которого я…
— Или идиотка; впрочем, я думаю, что и сумасшедшая. У нее был ребенок от князя Сергея Петровича (по сумасшествию, а
не по любви; это — один из подлейших поступков князя Сергея Петровича); ребенок теперь здесь, в той комнате, и я давно хотел тебе
показать его. Князь Сергей Петрович
не смел сюда приходить и смотреть на ребенка; это был мой с ним уговор еще за границей. Я взял его к себе, с позволения твоей мамы. С позволения твоей мамы хотел тогда и жениться на этой… несчастной…
План состоял в том, чтобы вдруг, без всяких подходов и наговоров, разом объявить все князю, испугать его, потрясти его, указать, что его неминуемо ожидает сумасшедший дом, и когда он упрется, придет в негодование, станет
не верить, то
показать ему письмо дочери: «дескать, уж было раз намерение объявить сумасшедшим; так теперь, чтоб помешать браку, и подавно может быть».
«На сумасшедших
не сердятся, — мелькнуло у меня вдруг в голове, — а Татьяна озверела на него от злости; значит, он — вовсе
не сумасшедший…» О, мне все казалось, что это была аллегория и что ему непременно хотелось с чем-то покончить, как с этим образом, и
показать это нам, маме, всем. Но и «двойник» был тоже несомненно подле него; в этом
не было никакого сомнения…
— Нет, он сойдет с ума, если я ему
покажу письмо дочери, в котором та советуется с адвокатом о том, как объявить отца сумасшедшим! — воскликнул я с жаром. — Вот чего он
не вынесет. Знайте, что он
не верит письму этому, он мне уже говорил!
— Кому? Ха-ха-ха! А скандал, а письмо
покажем князю! Где отберут? Я
не держу документов в квартире. Я
покажу князю через третье лицо.
Не упрямьтесь, барыня, благодарите, что я еще
не много прошу, другой бы, кроме того, попросил еще услуг… знаете каких… в которых ни одна хорошенькая женщина
не отказывает, при стеснительных обстоятельствах, вот каких… Хе-хе-хе! Vous êtes belle, vous! [Вы же красивая женщина! (франц.)]
— Ни с места! — завопил он, рассвирепев от плевка, схватив ее за плечо и
показывая револьвер, — разумеется для одной лишь острастки. — Она вскрикнула и опустилась на диван. Я ринулся в комнату; но в ту же минуту из двери в коридор выбежал и Версилов. (Он там стоял и выжидал.)
Не успел я мигнуть, как он выхватил револьвер у Ламберта и из всей силы ударил его револьвером по голове. Ламберт зашатался и упал без чувств; кровь хлынула из его головы на ковер.
Неточные совпадения
А вы — стоять на крыльце, и ни с места! И никого
не впускать в дом стороннего, особенно купцов! Если хоть одного из них впустите, то… Только увидите, что идет кто-нибудь с просьбою, а хоть и
не с просьбою, да похож на такого человека, что хочет подать на меня просьбу, взашей так прямо и толкайте! так его! хорошенько! (
Показывает ногою.)Слышите? Чш… чш… (Уходит на цыпочках вслед за квартальными.)
Городничий. Жаловаться? А кто тебе помог сплутовать, когда ты строил мост и написал дерева на двадцать тысяч, тогда как его и на сто рублей
не было? Я помог тебе, козлиная борода! Ты позабыл это? Я,
показавши это на тебя, мог бы тебя также спровадить в Сибирь. Что скажешь? а?
Хлестаков, молодой человек лет двадцати трех, тоненький, худенький; несколько приглуповат и, как говорят, без царя в голове, — один из тех людей, которых в канцеляриях называют пустейшими. Говорит и действует без всякого соображения. Он
не в состоянии остановить постоянного внимания на какой-нибудь мысли. Речь его отрывиста, и слова вылетают из уст его совершенно неожиданно. Чем более исполняющий эту роль
покажет чистосердечия и простоты, тем более он выиграет. Одет по моде.
Лука Лукич.
Не приведи бог служить по ученой части! Всего боишься: всякий мешается, всякому хочется
показать, что он тоже умный человек.
Городничий (делая Бобчинскому укорительный знак, Хлестакову).Это-с ничего. Прошу покорнейше, пожалуйте! А слуге вашему я скажу, чтобы перенес чемодан. (Осипу.)Любезнейший, ты перенеси все ко мне, к городничему, — тебе всякий
покажет. Прошу покорнейше! (Пропускает вперед Хлестакова и следует за ним, но, оборотившись, говорит с укоризной Бобчинскому.)Уж и вы!
не нашли другого места упасть! И растянулся, как черт знает что такое. (Уходит; за ним Бобчинский.)