Неточные совпадения
Шагов сотню поручик очень горячился, бодрился и храбрился; он уверял, что «так нельзя», что тут «из пятелтышки», и проч., и проч. Но наконец начал что-то шептать городовому. Городовой, человек рассудительный и видимо враг уличных нервностей, кажется, был
на его стороне, но лишь в
известном смысле. Он бормотал ему вполголоса
на его вопросы, что «теперь уж нельзя», что «дело вышло» и что «если б, например, вы извинились, а господин согласился принять извинение,
то тогда разве…»
Мы проговорили весь вечер о лепажевских пистолетах, которых ни
тот, ни другой из нас не видал, о черкесских шашках и о
том, как они рубят, о
том, как хорошо было бы завести шайку разбойников, и под конец Ламберт перешел к любимым своим разговорам
на известную гадкую
тему, и хоть я и дивился про себя, но очень любил слушать.
Я прямо пришел в тюрьму князя. Я уже три дня как имел от Татьяны Павловны письмецо к смотрителю, и
тот принял меня прекрасно. Не знаю, хороший ли он человек, и это, я думаю, лишнее; но свидание мое с князем он допустил и устроил в своей комнате, любезно уступив ее нам. Комната была как комната — обыкновенная комната
на казенной квартире у чиновника
известной руки, — это тоже, я думаю, лишнее описывать. Таким образом, с князем мы остались одни.
Все это пришло позднее, а тогда он был еще довольно смелым купальщиком и беседа его отличалась живостью и разнообразием. Большой возраст сказывался иногда во внезапных вспышках раздражения, хотя каждый из его собеседников старался о том, чтобы не произносить при нем некоторых имен и не заводить речи
на известные темы, которые могли сделаться щекотливыми.
Неточные совпадения
В
то время как глуповцы с тоскою перешептывались, припоминая,
на ком из них более накопилось недоимки, к сборщику незаметно подъехали столь
известные обывателям градоначальнические дрожки. Не успели обыватели оглянуться, как из экипажа выскочил Байбаков, а следом за ним в виду всей толпы очутился точь-в-точь такой же градоначальник, как и
тот, который за минуту перед
тем был привезен в телеге исправником! Глуповцы так и остолбенели.
Строился новый город
на новом месте, но одновременно с ним выползало
на свет что-то иное, чему еще не было в
то время придумано названия и что лишь в позднейшее время сделалось
известным под довольно определенным названием"дурных страстей"и"неблагонадежных элементов". Неправильно было бы, впрочем, полагать, что это"иное"появилось тогда в первый раз; нет, оно уже имело свою историю…
Уважение к старшим исчезло; агитировали вопрос, не следует ли, по достижении людьми
известных лет, устранять их из жизни, но корысть одержала верх, и порешили
на том, чтобы стариков и старух продать в рабство.
Даже энергическая езда
на почтовых — и
та неизбежно должна была оказывать
известную долю влияния, укрепляя обывательский дух примерами лошадиной бодрости и нестомчивости.
― Ну, как же! Ну, князь Чеченский,
известный. Ну, всё равно. Вот он всегда
на бильярде играет. Он еще года три
тому назад не был в шлюпиках и храбрился. И сам других шлюпиками называл. Только приезжает он раз, а швейцар наш… ты знаешь, Василий? Ну, этот толстый. Он бонмотист большой. Вот и спрашивает князь Чеченский у него: «ну что, Василий, кто да кто приехал? А шлюпики есть?» А он ему говорит: «вы третий». Да, брат, так-то!