Неточные совпадения
Я написал
кому следует, через
кого следует в Петербург, чтобы меня окончательно оставили в покое, денег на содержание мое больше не присылали и, если возможно, чтоб забыли меня вовсе (то есть, разумеется, в случае, если меня сколько-нибудь помнили), и, наконец, что в университет я «
ни за что» не поступлю.
Но Версилов и не ходил
ни к
кому, хотя иногда уходил на весь день.
— N'est-ce pas? [Не правда ли? (франц.)] Cher enfant, истинное остроумие исчезает, чем дальше, тем пуще. Eh, mais… C'est moi qui connaît les femmes! [А между тем… Я-то знаю женщин! (франц.)] Поверь, жизнь всякой женщины, что бы она там
ни проповедовала, это — вечное искание,
кому бы подчиниться… так сказать, жажда подчиниться. И заметь себе — без единого исключения.
Я действительно был в некотором беспокойстве. Конечно, я не привык к обществу, даже к какому бы
ни было. В гимназии я с товарищами был на ты, но
ни с
кем почти не был товарищем, я сделал себе угол и жил в углу. Но не это смущало меня. На всякий случай я дал себе слово не входить в споры и говорить только самое необходимое, так чтоб никто не мог обо мне ничего заключить; главное — не спорить.
— Долго рассказывать… А отчасти моя идея именно в том, чтоб оставили меня в покое. Пока у меня есть два рубля, я хочу жить один,
ни от
кого не зависеть (не беспокойтесь, я знаю возражения) и ничего не делать, — даже для того великого будущего человечества, работать на которого приглашали господина Крафта. Личная свобода, то есть моя собственная-с, на первом плане, а дальше знать ничего не хочу.
Я воображал тысячу раз, как я приступлю: я вдруг очутываюсь, как с неба спущенный, в одной из двух столиц наших (я выбрал для начала наши столицы, и именно Петербург, которому, по некоторому расчету, отдал преимущество); итак, я спущен с неба, но совершенно свободный,
ни от
кого не завишу, здоров и имею затаенных в кармане сто рублей для первоначального оборотного капитала.
Я знаю, что у меня может быть обед, как
ни у
кого, и первый в свете повар, с меня довольно, что я это знаю.
По миновании же срока и последует дуэль; что я с тем и пришел теперь, что дуэль не сейчас, но что мне надо было заручиться, потому что секунданта нет, я
ни с
кем не знаком, так по крайней мере к тому времени чтоб успеть найти, если он, Ефим, откажется.
Ну так поверьте же мне, честью клянусь вам, нет этого документа в руках у него, а может быть, и совсем
ни у
кого нет; да и не способен он на такие пронырства, грех вам и подозревать.
Дав слово Версилову, что письмо это, кроме меня, никому не будет известно, я почел уже себя не вправе объявлять о нем
кому бы то
ни было.
Как услыхала она про Версилова, так на него и накинулась, в исступлении вся, говорит-говорит, смотрю я на нее и дивлюсь:
ни с
кем она, молчаливая такая, так не говорит, а тут еще с незнакомым совсем человеком?
— У Столбеевой. Когда мы в Луге жили, я у ней по целым дням сиживала; она и маму у себя принимала и к нам даже ходила. А она
ни к
кому почти там не ходила. Андрею Петровичу она дальняя родственница, и князьям Сокольским родственница: она князю какая-то бабушка.
Сколько я мог заключить, гость, несмотря на любезность и кажущееся простодушие тона, был очень чопорен и, конечно, ценил себя настолько, что визит свой мог считать за большую честь даже
кому бы то
ни было.
Я уж таю про себя и
ни к
кому не хожу.
Я заметил, что на этих вечерах он хоть и входил иногда со мной вместе рядом, но от меня как-то, в течение вечера, отдалялся и
ни с
кем «из своих» меня не знакомил.
— Мне хочется всех простить, и я давно уже
ни на
кого не сержусь.
Я выбежал; я не мог видеть
кого бы то
ни было, не только Татьяну Павловну, а мама меня мучила. Я хотел быть один, один.
— Я
ни за
кого не отвечаю. Прошу оставить меня в покое.
У всякого человека,
кто бы он
ни был, наверно, сохраняется какое-нибудь воспоминание о чем-нибудь таком, с ним случившемся, на что он смотрит или наклонен смотреть, как на нечто фантастическое, необычайное, выходящее из ряда, почти чудесное, будет ли то — сон, встреча, гадание, предчувствие или что-нибудь в этом роде.
Уходить я собирался без отвращения, без проклятий, но я хотел собственной силы, и уже настоящей, не зависимой
ни от
кого из них и в целом мире; а я-то уже чуть было не примирился со всем на свете!
У меня хоть и
ни малейшей мысли не было его встретить, но я в тот же миг угадал,
кто он такой, только все еще сообразить не мог, каким это образом он просидел эти все дни, почти рядом со мной, так тихо, что я до сих пор ничего не расслышал.
И книг, друг мой, у него столько, что я и не видывал еще столько
ни у
кого, — сам говорил мне, что на восемь тысяч рублей.
Напротив, — стараясь нисколько не объясняться и
ни с
кем не спорить, — она как будто беспрерывно гордилась поступком своего несчастного жениха как высшим геройством.
«Ведь вы никто так не сделаете, ведь вы не предадите себя из-за требований чести и долга; ведь у вас
ни у
кого нет такой чуткой и чистой совести?
Я просто понял, что выздороветь надо во что бы
ни стало и как можно скорее, чтобы как можно скорее начать действовать, а потому решился жить гигиенически и слушаясь доктора (
кто бы он
ни был), а бурные намерения, с чрезвычайным благоразумием (плод широкости), отложил до дня выхода, то есть до выздоровления.
Кончилась обедня, вышел Максим Иванович, и все деточки, все-то рядком стали перед ним на коленки — научила она их перед тем, и ручки перед собой ладошками как один сложили, а сама за ними, с пятым ребенком на руках, земно при всех людях ему поклонилась: «Батюшка, Максим Иванович, помилуй сирот, не отымай последнего куска, не выгоняй из родного гнезда!» И все,
кто тут
ни был, все прослезились — так уж хорошо она их научила.
И получил дар слезный:
кто бы с ним
ни заговорил, так и зальется слезами.
— Так уж я хочу-с, — отрезал Семен Сидорович и, взяв шляпу, не простившись
ни с
кем, пошел один из залы. Ламберт бросил деньги слуге и торопливо выбежал вслед за ним, даже позабыв в своем смущении обо мне. Мы с Тришатовым вышли после всех. Андреев как верста стоял у подъезда и ждал Тришатова.
— Сам знаешь — чем. Ты без меня как духгак и наверно будешь глуп, а я бы тебе дал тридцать тысяч, и мы бы взяли пополам, и ты сам знаешь — как. Ну
кто ты такой, посмотри: у тебя ничего нет —
ни имени,
ни фамилии, а тут сразу куш; а имея такие деньги, можешь знаешь как начать карьеру!
Я сидел как ошалелый.
Ни с
кем другим никогда я бы не упал до такого глупого разговора. Но тут какая-то сладостная жажда тянула вести его. К тому же Ламберт был так глуп и подл, что стыдиться его нельзя было.
— «Расстанемтесь, и тогда буду любить вас», буду любить — только расстанемтесь. Слушайте, — произнес он, совсем бледный, — подайте мне еще милостыню; не любите меня, не живите со мной, будем никогда не видаться; я буду ваш раб — если позовете, и тотчас исчезну — если не захотите
ни видеть,
ни слышать меня, только… только не выходите
ни за
кого замуж!
—
Кому? Ха-ха-ха! А скандал, а письмо покажем князю! Где отберут? Я не держу документов в квартире. Я покажу князю через третье лицо. Не упрямьтесь, барыня, благодарите, что я еще не много прошу, другой бы, кроме того, попросил еще услуг… знаете каких… в которых
ни одна хорошенькая женщина не отказывает, при стеснительных обстоятельствах, вот каких… Хе-хе-хе! Vous êtes belle, vous! [Вы же красивая женщина! (франц.)]
Она смиренно помогала маме, ходила за больным Андреем Петровичем, но стала ужасно неразговорчива,
ни на
кого и
ни на что даже не взглядывала, как будто ей все равно, как будто она лишь проходит мимо.