Неточные совпадения
Я положил умереть в Павловске, на восходе солнца и сойдя в парк, чтобы
не обеспокоить никого на даче. Мое «Объяснение» достаточно объяснит всё дело полиции. Охотники до психологии и те, кому надо, могут вывести из него всё, что им будет угодно. Я бы
не желал, однако ж, чтоб эта рукопись предана была гласности.
Прошу князя сохранить экземпляр у
себя и сообщить другой экземпляр Аглае Ивановне Епанчиной. Такова моя воля. Завещаю мой скелет в Медицинскую академию
для научной пользы.
Но если я и
не признаю суда над
собой, то все-таки знаю, что меня будут судить, когда я уже буду ответчиком глухим и безгласным.
Не хочу уходить,
не оставив слова в ответ, — слова свободного, а
не вынужденного, —
не для оправдания, — о нет!
просить прощения мне
не у кого и
не в чем, — а так, потому что сам желаю того.
Четыре дня тому я
просил мою мать отыскать в Павловске
для меня квартиру и самой переехать, потому что я, действительно, чувствую
себя здесь легче, хотя вовсе
не потолстел и все-таки кашляю.
Все эти дамы рассказывали потом, что князь осматривал в комнатах каждую вещь, увидал на столике развернутую книгу из библиотеки
для чтения, французский роман «Madame Bovary», заметил, загнул страницу, на которой была развернута книга,
попросил позволения взять ее с
собой, и тут же,
не выслушав возражения, что книга из библиотеки, положил ее
себе в карман.
Неточные совпадения
Самые разнообразные предположения того, о чем он сбирается говорить с нею, промелькнули у нее в голове: «он станет
просить меня переехать к ним гостить с детьми, и я должна буду отказать ему; или о том, чтобы я в Москве составила круг
для Анны… Или
не о Васеньке ли Весловском и его отношениях к Анне? А может быть, о Кити, о том, что он чувствует
себя виноватым?» Она предвидела всё только неприятное, но
не угадала того, о чем он хотел говорить с ней.
— Да как сказать — куда? Еду я покуда
не столько по своей надобности, сколько по надобности другого. Генерал Бетрищев, близкий приятель и, можно сказать, благотворитель,
просил навестить родственников… Конечно, родственники родственниками, но отчасти, так сказать, и
для самого
себя; ибо видеть свет, коловращенье людей — кто что ни говори, есть как бы живая книга, вторая наука.
— Я бы
не просил тебя. Я бы сам, может быть, нашел дорогу в Варшаву; но меня могут как-нибудь узнать и захватить проклятые ляхи, ибо я
не горазд на выдумки. А вы, жиды, на то уже и созданы. Вы хоть черта проведете; вы знаете все штуки; вот
для чего я пришел к тебе! Да и в Варшаве я бы сам
собою ничего
не получил. Сейчас запрягай воз и вези меня!
— А ведь ты права, Соня, — тихо проговорил он наконец. Он вдруг переменился; выделанно-нахальный и бессильно-вызывающий тон его исчез. Даже голос вдруг ослабел. — Сам же я тебе сказал вчера, что
не прощения приду
просить, а почти тем вот и начал, что прощения
прошу… Это я про Лужина и промысл
для себя говорил… Я это прощения
просил, Соня…
«Недели через три на седьмую версту, [На седьмой версте от Петербурга, в Удельной, находилась известная больница
для умалишенных.] милости
просим! Я, кажется, сам там буду, если еще хуже
не будет», — бормотал он про
себя.