Неточные совпадения
Как раз пред тем, как я Грушеньку пошел бить, призывает меня в то самое утро Катерина Ивановна и в ужасном секрете, чтобы покамест никто не знал (для чего, не знаю, видно, так ей было нужно), просит меня съездить в губернский
город и там по почте послать три
тысячи Агафье Ивановне, в Москву; потому в
город, чтобы здесь и не знали.
Во всем
городе потом говорили, что он тогда, укатив с Грушенькой в Мокрое, «просадил в одну ночь и следующий за тем день три
тысячи разом и воротился с кутежа без гроша, в чем мать родила».
— Рубли-то вот как, пане: пятьсот рублей сию минуту тебе на извозчика и в задаток, а две
тысячи пятьсот завтра в
городе — честью клянусь, будут, достану из-под земли! — крикнул Митя.
— Семьсот, семьсот, а не пятьсот, сейчас, сию минуту в руки! — надбавил Митя, почувствовав нечто нехорошее. — Чего ты, пан? Не веришь? Не все же три
тысячи дать тебе сразу. Я дам, а ты и воротишься к ней завтра же… Да теперь и нет у меня всех трех
тысяч, у меня в
городе дома лежат, — лепетал Митя, труся и падая духом с каждым своим словом, — ей-богу, лежат, спрятаны…
— Правда, говорил, всему
городу говорил, и весь
город говорил, и все так считали, и здесь, в Мокром, так же все считали, что три
тысячи. Только все-таки я прокутил не три, а полторы
тысячи, а другие полторы зашил в ладонку; вот как дело было, господа, вот откуда эти вчерашние деньги…
В существенном же явилось одно показание панов, возбудившее необыкновенное любопытство следователей: это именно о том, как подкупал Митя, в той комнатке, пана Муссяловича и предлагал ему три
тысячи отступного с тем, что семьсот рублей в руки, а остальные две
тысячи триста «завтра же утром в
городе», причем клялся честным словом, объявляя, что здесь, в Мокром, с ним и нет пока таких денег, а что деньги в
городе.
Прокурор так и впился в показание: оказывалось для следствия ясным (как и впрямь потом вывели), что половина или часть трех
тысяч, доставшихся в руки Мите, действительно могла оставаться где-нибудь припрятанною в
городе, а пожалуй так даже где-нибудь и тут в Мокром, так что выяснялось таким образом и то щекотливое для следствия обстоятельство, что у Мити нашли в руках всего только восемьсот рублей — обстоятельство, бывшее до сих пор хотя единственным и довольно ничтожным, но все же некоторым свидетельством в пользу Мити.
(Замечу в скобках, что он, несмотря на то, что был вызван из Петербурга отчасти и самою Катериною Ивановной, — все-таки не знал ничего об эпизоде о пяти
тысячах, данных ей Митей еще в том
городе и о «земном поклоне».
«Измученный, осмеянный, голодный, продавший часы на это путешествие (имея, однако, на себе полторы
тысячи рублей — и будто, о, будто!), мучаясь ревностью по оставленному в
городе предмету любви, подозревая, что она без него уйдет к Федору Павловичу, он возвращается наконец в
город.
Мне, например, и еще двум лицам в этой зале совершенно случайно стал известен, еще неделю назад, один факт, именно, что Иван Федорович Карамазов посылал в губернский
город для размена два пятипроцентные билета по пяти
тысяч каждый, всего, стало быть, на десять
тысяч.
По расчету времени (и уже строжайшему) дознано и доказано предварительным следствием, что подсудимый, выбежав от служанок к чиновнику Перхотину, домой не заходил, да и никуда не заходил, а затем все время был на людях, а стало быть, не мог отделить от трех
тысяч половины и куда-нибудь спрятать в
городе.
Неточные совпадения
Чичиков продал тут же ветхий дворишко с ничтожной землицей за
тысячу рублей, а семью людей перевел в
город, располагаясь основаться в нем и заняться службой.
— Вот тебе и отец
города! — с восторгом и поучительно вскричал Дронов, потирая руки. — В этом участке таких цен, конечно, нет, — продолжал он. — Дом стоит гроши, стар, мал, бездоходен. За землю можно получить
тысяч двадцать пять, тридцать. Покупатель — есть, продажу можно совершить в неделю. Дело делать надобно быстро, как из пистолета, — закончил Дронов и, выпив еще стакан вина, спросил: — Ну, как?
— Ну, пусть не так! — равнодушно соглашался Дмитрий, и Климу казалось, что, когда брат рассказывает даже именно так, как было, он все равно не верит в то, что говорит. Он знал множество глупых и смешных анекдотов, но рассказывал не смеясь, а как бы даже конфузясь. Вообще в нем явилась непонятная Климу озабоченность, и людей на улицах он рассматривал таким испытующим взглядом, как будто считал необходимым понять каждого из шестидесяти
тысяч жителей
города.
Из шестидесяти
тысяч жителей
города он знал шестьдесят или сто единиц и был уверен, что хорошо знает весь
город, тихий, пыльный, деревянный на три четверти.
Волновались, прогибая под собою землю, сотни
тысяч на Ходынском поле, и вспомнилось, как он подумал, что, если эта сила дружно хлынет на Москву, она растопчет
город в мусор и пыль.