Неточные совпадения
И если больной, язвы которого ты обмываешь, не ответит тебе тотчас же благодарностью, а, напротив, станет тебя же мучить капризами, не ценя и не замечая твоего человеколюбивого
служения, станет кричать на тебя, грубо
требовать, даже жаловаться какому-нибудь начальству (как и часто случается с очень страдающими) — что тогда?
«У него тоже были свои мысли, — подумал Самгин, вздохнув. — Да, “познание — третий инстинкт”. Оказалось, что эта мысль приводит к богу… Убого. Убожество. “Утверждение земного реального опыта как истины
требует служения этой истине или противодействия ей, а она, чрез некоторое время, объявляет себя ложью. И так, бесплодно, трудится, кружится разум, доколе не восчувствует, что в центре круга — тайна, именуемая бог”».
Неточные совпадения
И потому сила эта не может хотеть от нас того, что неразумно и невозможно: устроения нашей временной, плотской жизни, жизни общества или государства. Сила эта
требует от нас того, что одно несомненно, и разумно, и возможно:
служения царствию божию, т. е. содействия установлению наибольшего единения всего живущего, возможного только в истине, и потому признания открывшейся нам истины и исповедания ее, того самого, что одно всегда в нашей власти.
Соответственно этому и священство, как живой орган теургии,
требует от его носителей верности, самоотдания и строгости в
служении, ибо в теургическом акте, в предстоянии пред Престолом, иерей мистически отделяется от всего человеческого в себе, поднимается над ним, а потому и всегда удерживает на себе эту печать внемирности, отъединенности, жертвенной обреченности.
Ветхозаветная религия учила о том, что существует единый, трансцендентный и ипостасный Бог, и
требовала исключительного Ему
служения («Аз есмь Господь Бог твой, да не будут тебе боги иные, кроме Меня» [Исх. 20:2–3.]), но прямо она не говорила об Его триипостасности, хотя, разумеется, это учение и было скрыто в ней, как в зерне растение.
Но тем самым от него требуется напряженность и человеческих сил (недаром священство, как и левитство,
требует неповреждённости физической и духовной), ибо человек, вступающий на чреду ангельского
служения, остается все-таки самим собой, принужден для этого напрягать именно свою человечность.
Подлинный аристократизм не есть право, привилегия, он ничего не
требует для себя, он отдает, он налагает ответственность и обязанность
служения.