Неточные совпадения
Федор Павлович, например, начал почти что ни с чем, помещик он был самый маленький, бегал обедать по чужим столам, норовил в приживальщики, а между
тем в момент кончины его у него оказалось до ста тысяч рублей чистыми
деньгами.
Вот это и начал эксплуатировать Федор Павлович,
то есть отделываться малыми подачками, временными высылками, и в конце концов так случилось, что когда, уже года четыре спустя, Митя, потеряв терпение, явился в наш городок в другой раз, чтобы совсем уж покончить дела с родителем,
то вдруг оказалось, к его величайшему изумлению, что у него уже ровно нет ничего, что и сосчитать даже трудно, что он перебрал уже
деньгами всю стоимость своего имущества у Федора Павловича, может быть еще даже сам должен ему; что по таким-то и таким-то сделкам, в которые сам тогда-то и тогда пожелал вступить, он и права не имеет требовать ничего более, и проч., и проч.
Случилось так, что и генеральша скоро после
того умерла, но выговорив, однако, в завещании обоим малюткам по тысяче рублей каждому «на их обучение, и чтобы все эти
деньги были на них истрачены непременно, но с
тем, чтобы хватило вплоть до совершеннолетия, потому что слишком довольно и такой подачки для этаких детей, а если кому угодно,
то пусть сам раскошеливается», и проч., и проч.
Списавшись с Федором Павловичем и мигом угадав, что от него
денег на воспитание его же детей не вытащишь (хотя
тот прямо никогда не отказывал, а только всегда в этаких случаях тянул, иногда даже изливаясь в чувствительностях), он принял в сиротах участие лично и особенно полюбил младшего из них, Алексея, так что
тот долгое время даже и рос в его семействе.
Так как Ефим Петрович плохо распорядился и получение завещанных самодуркой генеральшей собственных детских
денег, возросших с тысячи уже на две процентами, замедлилось по разным совершенно неизбежимым у нас формальностям и проволочкам,
то молодому человеку в первые его два года в университете пришлось очень солоно, так как он принужден был все это время кормить и содержать себя сам и в
то же время учиться.
Когда ему выдавали карманные
деньги, которых он сам никогда не просил,
то он или по целым неделям не знал, что с ними делать, или ужасно их не берег, мигом они у него исчезали.
Петр Александрович Миусов, человек насчет
денег и буржуазной честности весьма щекотливый, раз, впоследствии, приглядевшись к Алексею, произнес о нем следующий афоризм: «Вот, может быть, единственный человек в мире, которого оставьте вы вдруг одного и без
денег на площади незнакомого в миллион жителей города, и он ни за что не погибнет и не умрет с голоду и холоду, потому что его мигом накормят, мигом пристроят, а если не пристроят,
то он сам мигом пристроится, и это не будет стоить ему никаких усилий и никакого унижения, а пристроившему никакой тягости, а, может быть, напротив, почтут за удовольствие».
Многие из «высших» даже лиц и даже из ученейших, мало
того, некоторые из вольнодумных даже лиц, приходившие или по любопытству, или по иному поводу, входя в келью со всеми или получая свидание наедине, ставили себе в первейшую обязанность, все до единого, глубочайшую почтительность и деликатность во все время свидания,
тем более что здесь
денег не полагалось, а была лишь любовь и милость с одной стороны, а с другой — покаяние и жажда разрешить какой-нибудь трудный вопрос души или трудный момент в жизни собственного сердца.
— Сами давно знаете, что надо делать, ума в вас довольно: не предавайтесь пьянству и словесному невоздержанию, не предавайтесь сладострастию, а особенно обожанию
денег, да закройте ваши питейные дома, если не можете всех,
то хоть два или три. А главное, самое главное — не лгите.
Впрочем, некоторая болезненность его лица в настоящую минуту могла быть понятна: все знали или слышали о чрезвычайно тревожной и «кутящей» жизни, которой он именно в последнее время у нас предавался, равно как всем известно было и
то необычайное раздражение, до которого он достиг в ссорах со своим отцом из-за спорных
денег.
— Обвиняют в
том, что я детские
деньги за сапог спрятал и взял баш на баш; но позвольте, разве не существует суда?
А Дмитрий Федорович хочет эту крепость золотым ключом отпереть, для чего он теперь надо мной и куражится, хочет с меня
денег сорвать, а пока уж тысячи на эту обольстительницу просорил; на
то и
деньги занимает беспрерывно, и, между прочим, у кого, как вы думаете?
А Грушенька ни
тому, ни другому; пока еще виляет да обоих дразнит, высматривает, который выгоднее, потому хоть у папаши можно много
денег тяпнуть, да ведь зато он не женится, а пожалуй, так под конец ожидовеет и запрет кошель.
Он знал наверно, что будет в своем роде деятелем, но Алешу, который был к нему очень привязан, мучило
то, что его друг Ракитин бесчестен и решительно не сознает
того сам, напротив, зная про себя, что он не украдет
денег со стола, окончательно считал себя человеком высшей честности.
Это свинский фантом, и никогда
того не бывало, а что было,
то собственно на «это»
денег не требовало.
И
ту и другую веселю,
деньги бросаю пригоршнями, музыка, гам, цыганки.
Денег я бросал много, верили, что я богат, я и сам
тому верил.
Тот съездит на ярмарку, сделает какой надо ему там оборот и возвращает тотчас подполковнику
деньги в целости, а с
тем вместе привозит с ярмарки гостинцу, а с гостинцами и процентики.
Попивая коньячок и выслушав сообщенное известие, он заметил, что такого солдата следовало бы произвести сейчас же во святые и снятую кожу его препроводить в какой-нибудь монастырь: «То-то народу повалит и
денег».
— А коли так,
то он еще не погиб! Он только в отчаянии, но я еще могу спасти его. Стойте: не передавал ли он вам что-нибудь о
деньгах, о трех тысячах?
— Я должен вам сообщить, — произнес тоже дрожащим голосом Алеша, — о
том, что сейчас было у него с отцом. — И он рассказал всю сцену, рассказал, что был послан за
деньгами, что
тот ворвался, избил отца и после
того особенно и настоятельно еще раз подтвердил ему, Алеше, идти «кланяться»… — Он пошел к этой женщине… — тихо прибавил Алеша.
Вот Иван-то этого самого и боится и сторожит меня, чтоб я не женился, а для
того наталкивает Митьку, чтобы
тот на Грушке женился: таким образом хочет и меня от Грушки уберечь (будто бы я ему
денег оставлю, если на Грушке не женюсь!), а с другой стороны, если Митька на Грушке женится, так Иван его невесту богатую себе возьмет, вот у него расчет какой!
— То-то и есть, что не отдал, и тут целая история, — ответил Алеша, с своей стороны как бы именно более всего озабоченный
тем, что
деньги не отдал, а между
тем Lise отлично заметила, что и он смотрит в сторону и тоже видимо старается говорить о постороннем.
Когда же кончил во всей подробности сцену о
том, как
тот несчастный человек топтал
деньги,
то Lise всплеснула руками и вскричала в неудержимом чувстве...
Во-первых, он уж
тем обиделся, что слишком при мне
деньгам обрадовался и предо мною этого не скрыл.
Если б обрадовался, да не очень, не показал этого, фасоны бы стал делать, как другие, принимая
деньги, кривляться, ну тогда бы еще мог снести и принять, а
то он уж слишком правдиво обрадовался, а это-то и обидно.
Главное же, обиделся
тем, что слишком скоро меня за своего друга принял и скоро мне сдался;
то бросался на меня, пугал, а тут вдруг, только что увидел
деньги, и стал меня обнимать.
Это именно вот в таком виде он должен был все это унижение почувствовать, а тут как раз я эту ошибку сделал, очень важную: я вдруг и скажи ему, что если
денег у него недостанет на переезд в другой город,
то ему еще дадут, и даже я сам ему дам из моих
денег сколько угодно.
— Потому, Lise, что если б он не растоптал, а взял эти
деньги,
то, придя домой, чрез час какой-нибудь и заплакал бы о своем унижении, вот что вышло бы непременно.
А между
тем деньги-то эти ему ужасно как ведь нужны.
— Его, главное, надо теперь убедить в
том, что он со всеми нами на равной ноге, несмотря на
то, что он у нас
деньги берет, — продолжал в своем упоении Алеша, — и не только на равной, но даже на высшей ноге…
В
том, что так наверно решили теперь, что он
деньги примет, а?
Дикарь стал добывать
деньги поденною работой в Женеве, добытое пропивал, жил как изверг и кончил
тем, что убил какого-то старика и ограбил.
Это он припомнил о вчерашних шести гривнах, пожертвованных веселою поклонницей, чтоб отдать «
той, которая меня бедней». Такие жертвы происходят как епитимии, добровольно на себя почему-либо наложенные, и непременно из
денег, собственным трудом добытых. Старец послал Порфирия еще с вечера к одной недавно еще погоревшей нашей мещанке, вдове с детьми, пошедшей после пожара нищенствовать. Порфирий поспешил донести, что дело уже сделано и что подал, как приказано ему было, «от неизвестной благотворительницы».
Себялюбие, однако же, помешало мне сделать предложение руки в
то время: тяжело и страшно показалось расстаться с соблазнами развратной, холостой и вольной жизни в таких юных летах, имея вдобавок и
деньги.
Ибо привык надеяться на себя одного и от целого отделился единицей, приучил свою душу не верить в людскую помощь, в людей и в человечество, и только и трепещет
того, что пропадут его
деньги и приобретенные им права его.
Затем с адским и с преступнейшим расчетом устроил так, чтобы подумали на слуг: не побрезгал взять ее кошелек, отворил ключами, которые вынул из-под подушки, ее комод и захватил из него некоторые вещи, именно так, как бы сделал невежа слуга,
то есть ценные бумаги оставил, а взял одни
деньги, взял несколько золотых вещей покрупнее, а драгоценнейшими в десять раз, но малыми вещами пренебрег.
Не
то чтоб она давала
деньги в рост, но известно было, например, что в компании с Федором Павловичем Карамазовым она некоторое время действительно занималась скупкою векселей за бесценок, по гривеннику за рубль, а потом приобрела на иных из этих векселей по рублю на гривенник.
Хотела я тебя погубить, Алеша, правда это великая, совсем положила; до
того хотела, что Ракитку
деньгами подкупила, чтобы тебя привел.
Где у него на
то средства,
деньги?
«Пусть уж лучше я пред
тем, убитым и ограбленным, убийцей и вором выйду и пред всеми людьми, и в Сибирь пойду, чем если Катя вправе будет сказать, что я ей изменил, и у нее же
деньги украл, и на ее же
деньги с Грушенькой убежал добродетельную жизнь начинать!
Но так именно бывает с
теми, которые, как и Дмитрий Федорович, всю жизнь свою умеют лишь тратить и мотать доставшиеся по наследству
деньги даром, а о
том, как добываются
деньги, не имеют никакого понятия.
Восторженный ли вид капитана, глупое ли убеждение этого «мота и расточителя», что он, Самсонов, может поддаться на такую дичь, как его «план», ревнивое ли чувство насчет Грушеньки, во имя которой «этот сорванец» пришел к нему с какою-то дичью за
деньгами, — не знаю, что именно побудило тогда старика, но в
ту минуту, когда Митя стоял пред ним, чувствуя, что слабеют его ноги, и бессмысленно восклицал, что он пропал, — в
ту минуту старик посмотрел на него с бесконечною злобой и придумал над ним посмеяться.
Итак, надо было «скакать», а
денег на лошадей все-таки не было ни копейки,
то есть были два двугривенных, и это все, — все, что оставалось от стольких лет прежнего благосостояния!
Дома он дополнил сумму, взяв взаймы три рубля от хозяев, которые дали ему с удовольствием, несмотря на
то, что отдавали последние свои
деньги, до
того любили его.
Дальнейшее нам известно: чтобы сбыть его с рук, она мигом уговорила его проводить ее к Кузьме Самсонову, куда будто бы ей ужасно надо было идти «
деньги считать», и когда Митя ее тотчас же проводил,
то, прощаясь с ним у ворот Кузьмы, взяла с него обещание прийти за нею в двенадцатом часу, чтобы проводить ее обратно домой.
И вот давеча утром, на телеге, его озарила самая яркая мысль: «Да если уж она так не хочет, чтоб я женился на Катерине Ивановне, и не хочет до такой степени (он знал, что почти до истерики),
то почему бы ей отказать мне теперь в этих трех тысячах, именно для
того, чтоб я на эти
деньги мог, оставив Катю, укатить навеки отсюдова?
— О, если вы разумели
деньги,
то у меня их нет. У меня теперь совсем нет
денег, Дмитрий Федорович, я как раз воюю теперь с моим управляющим и сама на днях заняла пятьсот рублей у Миусова. Нет, нет,
денег у меня нет. И знаете, Дмитрий Федорович, если б у меня даже и были, я бы вам не дала. Во-первых, я никому не даю взаймы. Дать взаймы значит поссориться. Но вам, вам я особенно бы не дала, любя вас, не дала бы, чтобы спасти вас, не дала бы, потому что вам нужно только одно: прииски, прииски и прииски!..
— Рукомойник? Это хорошо… только куда же я это дену? — в каком-то совсем уж странном недоумении указал он Петру Ильичу на свою пачку сторублевых, вопросительно глядя на него, точно
тот должен был решить, куда ему девать свои собственные
деньги.
— Петр Ильич, кажется, нарочно поскорей прогнал Мишу, потому что
тот как стал пред гостем, выпуча глаза на его кровавое лицо и окровавленные руки с пучком
денег в дрожавших пальцах, так и стоял, разиня рот от удивления и страха, и, вероятно, мало понял изо всего
того, что ему наказывал Митя.