Неточные совпадения
— Длинный припадок такой-с, чрезвычайно длинный-с. Несколько часов-с али, пожалуй, день и другой продолжается-с. Раз со мной продолжалось это дня три,
упал я с чердака тогда. Перестанет бить, а потом зачнет опять; и я все три дня не мог в разум войти. За Герценштубе, за здешним доктором, тогда Федор Павлович посылали-с, так тот льду к темени прикладывал да еще одно средство употребил… Помереть бы мог-с.
И впрямь: заснул он вдруг крепко и
спал без снов, но проснулся рано,
часов в семь, когда уже рассвело.
Лег я
спать, заснул
часа три, встаю, уже начинается день.
На другой же день после разговора своего с Алешей в поле, после которого Митя почти не
спал всю ночь, он явился в дом Самсонова около десяти
часов утра и велел о себе доложить.
Это была та самая ночь, а может, и тот самый
час, когда Алеша,
упав на землю, «исступленно клялся любить ее во веки веков».
— Так вот, может, и не
спят, коли в карты зачали. Думать надо, теперь всего одиннадцатый
час в исходе, не более того.
Сквозь бледный мрак ночи зачернелась вдруг твердая масса строений, раскинутых на огромном пространстве. Село Мокрое было в две тысячи душ, но в этот
час все оно уже
спало, и лишь кое-где из мрака мелькали еще редкие огоньки.
— Что ты такой скучный? Не сердишься ли? Погоди, скоро
спать пойдешь… Который час-то?
Заслышав такой неистовый стук в ворота, Феня, столь напуганная
часа два назад и все еще от волнения и «думы» не решавшаяся лечь
спать, была испугана теперь вновь почти до истерики: ей вообразилось, что стучится опять Дмитрий Федорович (несмотря на то, что сама же видела, как он уехал), потому что стучаться так «дерзко» никто не мог, кроме его.
— Что? Куда? — восклицает он, открывая глаза и садясь на свой сундук, совсем как бы очнувшись от обморока, а сам светло улыбаясь. Над ним стоит Николай Парфенович и приглашает его выслушать и подписать протокол. Догадался Митя, что
спал он
час или более, но он Николая Парфеновича не слушал. Его вдруг поразило, что под головой у него очутилась подушка, которой, однако, не было, когда он склонился в бессилии на сундук.
И вот он-то и уезжает, а Смердяков тотчас же, почти через
час по отъезде молодого барина,
упадает в падучей болезни.
Он мог очнуться и встать от глубокого сна (ибо он был только во сне: после припадков падучей болезни всегда
нападает глубокий сон) именно в то мгновение, когда старик Григорий, схватив за ногу на заборе убегающего подсудимого, завопил на всю окрестность: «Отцеубивец!» Крик-то этот необычайный, в тиши и во мраке, и мог разбудить Смердякова, сон которого к тому времени мог быть и не очень крепок: он, естественно, мог уже
час тому как начать просыпаться.
После обеда сидит еще с четверть часа с миленьким, «до свиданья» и расходятся по своим комнатам, и Вера Павловна опять на свою кроватку, и читает, и нежится; частенько даже спит, даже очень часто, даже чуть ли не наполовину дней
спит час — полтора, — это слабость, и чуть ли даже не слабость дурного тона, но Вера Павловна спит после обеда, когда заснется, и даже любит, чтобы заснулось, и не чувствует ни стыда, ни раскаяния в этой слабости дурного тона.
Лечился П. В. Шумахер от подагры и вообще от всех болезней баней. Парили его два банщика, поминутно поддавая на «каменку». Особенно он любил Сандуновские, где, выпарившись, отдыхал и даже
спал часа два и всегда с собой уносил веник. Дома, отдыхая на диване, он клал веник под голову.
Неточные совпадения
Григорий в семинарии // В
час ночи просыпается // И уж потом до солнышка // Не
спит — ждет жадно ситника, // Который выдавался им // Со сбитнем по утрам.
Среди всех этих толков и пересудов вдруг как с неба
упала повестка, приглашавшая именитейших представителей глуповской интеллигенции в такой-то день и
час прибыть к градоначальнику для внушения. Именитые смутились, но стали готовиться.
И началась тут промеж глуповцев радость и бодренье великое. Все чувствовали, что тяжесть
спала с сердец и что отныне ничего другого не остается, как благоденствовать. С бригадиром во главе двинулись граждане навстречу пожару, в несколько
часов сломали целую улицу домов и окопали пожарище со стороны города глубокою канавой. На другой день пожар уничтожился сам собою вследствие недостатка питания.
Он не ел целый день, не
спал две ночи, провел несколько
часов раздетый на морозе и чувствовал себя не только свежим и здоровым как никогда, но он чувствовал себя совершенно независимым от тела: он двигался без усилия мышц и чувствовал, что всё может сделать.
Почитав еще книгу о евгюбических надписях и возобновив интерес к ним, Алексей Александрович в 11
часов пошел
спать, и когда он, лежа в постели, вспомнил о событии с женой, оно ему представилось уже совсем не в таком мрачном виде.