Неточные совпадения
Всего страннее казалось ему то, что брат его, Иван Федорович, единственно
на которого он
надеялся и который один имел такое влияние
на отца, что мог бы его остановить, сидел теперь совсем неподвижно
на своем стуле, опустив глаза и по-видимому с каким-то даже любознательным любопытством ожидал, чем это все кончится, точно сам он был совершенно тут посторонний
человек.
Задача в том, чтоб я как можно скорее мог объяснить тебе мою суть, то есть что я за
человек, во что верую и
на что
надеюсь, ведь так, так?
Ибо привык
надеяться на себя одного и от целого отделился единицей, приучил свою душу не верить в людскую помощь, в
людей и в человечество, и только и трепещет того, что пропадут его деньги и приобретенные им права его.
Одним словом, можно бы было
надеяться даже-де тысяч
на шесть додачи от Федора Павловича,
на семь даже, так как Чермашня все же стоит не менее двадцати пяти тысяч, то есть наверно двадцати восьми, «тридцати, тридцати, Кузьма Кузьмич, а я, представьте себе, и семнадцати от этого жестокого
человека не выбрал!..» Так вот я, дескать, Митя, тогда это дело бросил, ибо не умею с юстицией, а приехав сюда, поставлен был в столбняк встречным иском (здесь Митя опять запутался и опять круто перескочил): так вот, дескать, не пожелаете ли вы, благороднейший Кузьма Кузьмич, взять все права мои
на этого изверга, а сами мне дайте три только тысячи…
Неточные совпадения
В Соборе Левин, вместе с другими поднимая руку и повторяя слова протопопа, клялся самыми страшными клятвами исполнять всё то,
на что
надеялся губернатор. Церковная служба всегда имела влияние
на Левина, и когда он произносил слова: «целую крест» и оглянулся
на толпу этих молодых и старых
людей, повторявших то же самое, он почувствовал себя тронутым.
Он, желая выказать свою независимость и подвинуться, отказался от предложенного ему положения,
надеясь, что отказ этот придаст ему большую цену; но оказалось, что он был слишком смел, и его оставили; и, волей-неволей сделав себе положение
человека независимого, он носил его, весьма тонко и умно держа себя, так, как будто он ни
на кого не сердился, не считал себя никем обиженным и желает только того, чтоб его оставили в покое, потому что ему весело.
Да, я всегда знал, что он ветреный
человек,
на которого нельзя
надеяться…
В Коби мы расстались с Максимом Максимычем; я поехал
на почтовых, а он, по причине тяжелой поклажи, не мог за мной следовать. Мы не
надеялись никогда более встретиться, однако встретились, и, если хотите, я расскажу: это целая история… Сознайтесь, однако ж, что Максим Максимыч
человек, достойный уважения?.. Если вы сознаетесь в этом, то я вполне буду вознагражден за свой, может быть, слишком длинный рассказ.
— Это все вздор и клевета! — вспыхнул Лебезятников, который постоянно трусил напоминания об этой истории, — и совсем это не так было! Это было другое… Вы не так слышали; сплетня! Я просто тогда защищался. Она сама первая бросилась
на меня с когтями… Она мне весь бакенбард выщипала… Всякому
человеку позволительно,
надеюсь, защищать свою личность. К тому же я никому не позволю с собой насилия… По принципу. Потому это уж почти деспотизм. Что ж мне было: так и стоять перед ней? Я ее только отпихнул.