Неточные совпадения
Хотя, к несчастию, не понимают эти юноши, что
жертва жизнию есть, может быть, самая легчайшая изо всех
жертв во множестве таких случаев и что пожертвовать, например, из своей кипучей юностью
жизни пять-шесть лет на трудное, тяжелое учение, на науку, хотя бы для того только, чтобы удесятерить в себе силы для служения той же правде и тому же подвигу, который излюбил и который предложил себе совершить, — такая
жертва сплошь да рядом для многих из них почти совсем не по силам.
Наконец начала ему грозно и горько мерещиться кровь убитой
жертвы, погубленная молодая
жизнь ее, кровь, вопиющая об отмщении.
Ибо зрит ясно и говорит себе уже сам: «Ныне уже знание имею и хоть возжаждал любить, но уже подвига не будет в любви моей, не будет и
жертвы, ибо кончена
жизнь земная и не придет Авраам хоть каплею воды живой (то есть вновь даром земной
жизни, прежней и деятельной) прохладить пламень жажды любви духовной, которою пламенею теперь, на земле ее пренебрегши; нет уже
жизни, и времени более не будет!
Хотя бы и
жизнь свою рад был отдать за других, но уже нельзя, ибо прошла та
жизнь, которую возможно было в
жертву любви принесть, и теперь бездна между тою
жизнью и сим бытием».
Неточные совпадения
В этом случае грозящая опасность увеличивается всею суммою неприкрытости, в
жертву которой, в известные исторические моменты, кажется отданною
жизнь…
Я готов на все
жертвы, кроме этой; двадцать раз
жизнь свою, даже честь поставлю на карту… но свободы моей не продам.
Так точно думал мой Евгений. // Он в первой юности своей // Был
жертвой бурных заблуждений // И необузданных страстей. // Привычкой
жизни избалован, // Одним на время очарован, // Разочарованный другим, // Желаньем медленно томим, // Томим и ветреным успехом, // Внимая в шуме и в тиши // Роптанье вечное души, // Зевоту подавляя смехом: // Вот как убил он восемь лет, // Утратя
жизни лучший цвет.
Уже пустыни сторож вечный, // Стесненный холмами вокруг, // Стоит Бешту остроконечный // И зеленеющий Машук, // Машук, податель струй целебных; // Вокруг ручьев его волшебных // Больных теснится бледный рой; // Кто
жертва чести боевой, // Кто почечуя, кто Киприды; // Страдалец мыслит
жизни нить // В волнах чудесных укрепить, // Кокетка злых годов обиды // На дне оставить, а старик // Помолодеть — хотя на миг.
Но между тем странное чувство отравляло мою радость: мысль о злодее, обрызганном кровию стольких невинных
жертв, и о казни, его ожидающей, тревожила меня поневоле: «Емеля, Емеля! — думал я с досадою, — зачем не наткнулся ты на штык или не подвернулся под картечь? Лучше ничего не мог бы ты придумать». Что прикажете делать? Мысль о нем неразлучна была во мне с мыслию о пощаде, данной мне им в одну из ужасных минут его
жизни, и об избавлении моей невесты из рук гнусного Швабрина.