Неточные совпадения
Убеждение же
в том, что старец, почивши, доставит необычайную славу монастырю, царило
в душе Алеши, может быть, даже
сильнее, чем у кого бы то ни было
в монастыре.
И вообще все это последнее время какой-то глубокий, пламенный внутренний восторг все
сильнее и
сильнее разгорался
в его сердце.
В лице Алеши опять изобразилось
сильное движение. Углы губ его тряслись.
Смердяков бросился за водой. Старика наконец раздели, снесли
в спальню и уложили
в постель. Голову обвязали ему мокрым полотенцем. Ослабев от коньяку, от
сильных ощущений и от побоев, он мигом, только что коснулся подушки, завел глаза и забылся. Иван Федорович и Алеша вернулись
в залу. Смердяков выносил черепки разбитой вазы, а Григорий стоял у стола, мрачно потупившись.
Кроме всего этого, он заметил с первых же слов ее, что она
в каком-то
сильном возбуждении, может быть очень
в ней необычайном, — возбуждении, похожем почти даже на какой-то восторг.
— Не только говорил, но это, может быть, всего
сильнее убивало его. Он говорил, что лишен теперь чести и что теперь уже все равно, — с жаром ответил Алеша, чувствуя всем сердцем своим, как надежда вливается
в его сердце и что
в самом деле, может быть, есть выход и спасение для его брата. — Но разве вы… про эти деньги знаете? — прибавил он и вдруг осекся.
Что всего более поразило бедного монашка, так это то, что отец Ферапонт, при несомненном великом постничестве его и будучи
в столь преклонных летах, был еще на вид старик
сильный, высокий, державший себя прямо, несогбенно, с лицом свежим, хоть и худым, но здоровым.
Хотя обдорский монашек после сего разговора воротился
в указанную ему келейку, у одного из братий, даже
в довольно
сильном недоумении, но сердце его несомненно все же лежало больше к отцу Ферапонту, чем к отцу Зосиме.
Алеша немедленно покорился, хотя и тяжело ему было уходить. Но обещание слышать последнее слово его на земле и, главное, как бы ему, Алеше, завещанное, потрясло его душу восторгом. Он заспешил, чтоб, окончив все
в городе, поскорей воротиться. Как раз и отец Паисий молвил ему напутственное слово, произведшее на него весьма
сильное и неожиданное впечатление. Это когда уже они оба вышли из кельи старца.
Знай, что и я был
в пустыне, что и я питался акридами и кореньями, что и я благословлял свободу, которою ты благословил людей, и я готовился стать
в число избранников твоих,
в число могучих и
сильных с жаждой «восполнить число».
Пустился он тогда
в большую служебную деятельность, сам напросился на хлопотливое и трудное поручение, занимавшее его года два, и, будучи характера
сильного, почти забывал происшедшее; когда же вспоминал, то старался не думать о нем вовсе.
Да и многое из самых
сильных чувств и движений природы нашей мы пока на земле не можем постичь, не соблазняйся и сим и не думай, что сие
в чем-либо может тебе служить оправданием, ибо спросит с тебя судия вечный то, что ты мог постичь, а не то, чего не мог, сам убедишься
в том, ибо тогда все узришь правильно и спорить уже не станешь.
Ибо хоть и простили бы их праведные из рая, созерцая муки их, и призвали бы их к себе, любя бесконечно, но тем самым им еще более бы приумножили мук, ибо возбудили бы
в них еще
сильнее пламень жажды ответной, деятельной и благодарной любви, которая уже невозможна.
Алеша быстро отвел свои глаза и опустил их
в землю, и уже по одному виду юноши отец Паисий догадался, какая
в минуту сию происходит
в нем
сильная перемена.
Больной Самсонов,
в последний год лишившийся употребления своих распухших ног, вдовец, тиран своих взрослых сыновей, большой стотысячник, человек скаредный и неумолимый, подпал, однако же, под
сильное влияние своей протеже, которую сначала было держал
в ежовых рукавицах и
в черном теле, «на постном масле», как говорили тогда зубоскалы.
— Вы обо всем нас можете спрашивать, — с холодным и строгим видом ответил прокурор, — обо всем, что касается фактической стороны дела, а мы, повторяю это, даже обязаны удовлетворять вас на каждый вопрос. Мы нашли слугу Смердякова, о котором вы спрашиваете, лежащим без памяти на своей постеле
в чрезвычайно
сильном, может быть,
в десятый раз сряду повторявшемся припадке падучей болезни. Медик, бывший с нами, освидетельствовав больного, сказал даже нам, что он не доживет, может быть, и до утра.
— А не могли ли бы вы, не нарушая нисколько вашей решимости умолчать о главнейшем, не могли ли бы вы
в то же время дать нам хоть малейший намек на то: какие именно столь
сильные мотивы могли бы привести вас к умолчанию
в столь опасный для вас момент настоящих показаний?
Был он смелый мальчишка, «ужасно
сильный», как пронеслась и скоро утвердилась молва о нем
в классе, был ловок, характера упорного, духа дерзкого и предприимчивого.
Но Илюша, уже слышавший и знавший еще за три дня, что ему подарят маленькую собачку, и не простую, а настоящую меделянскую (что, конечно, было ужасно важно), хотя и показывал из тонкого и деликатного чувства, что рад подарку, но все, и отец и мальчики, ясно увидели, что новая собачка, может быть, только еще
сильнее шевельнула
в его сердечке воспоминание о несчастной, им замученной Жучке.
Возвраты Катерины Ивановны к Мите, мгновенные, но
сильные, уже приводили Ивана
в совершенное исступление.
— Никак нет-с. На другой же день, наутро, до больницы еще, ударила настоящая, и столь
сильная, что уже много лет таковой не бывало. Два дня был
в совершенном беспамятстве.
Это был какой-то господин или, лучше сказать, известного сорта русский джентльмен, лет уже не молодых, «qui frisait la cinquantaine», [«под пятьдесят» (фр.).] как говорят французы, с не очень
сильною проседью
в темных, довольно длинных и густых еще волосах и
в стриженой бородке клином.
Известие о Смердякове вызвало
сильное шевеление и шепот
в зале.
Теперь же мы или ужасаемся, или притворяемся, что ужасаемся, сами, напротив, смакуем зрелище как любители ощущений
сильных, эксцентрических, шевелящих нашу цинически-ленивую праздность, или, наконец, как малые дети, отмахиваем от себя руками страшные призраки и прячем голову
в подушку, пока пройдет страшное видение, с тем чтобы потом тотчас же забыть его
в веселии и играх.
Из этих других, старший — есть один из современных молодых людей с блестящим образованием, с умом довольно
сильным, уже ни во что, однако, не верующим, многое, слишком уже многое
в жизни отвергшим и похерившим, точь-в-точь как и родитель его.
Но почему же я не могу предположить, например, хоть такое обстоятельство, что старик Федор Павлович, запершись дома,
в нетерпеливом истерическом ожидании своей возлюбленной вдруг вздумал бы, от нечего делать, вынуть пакет и его распечатать: „Что, дескать, пакет, еще, пожалуй, и не поверит, а как тридцать-то радужных
в одной пачке ей покажу, небось
сильнее подействует, потекут слюнки“, — и вот он разрывает конверт, вынимает деньги, а конверт бросает на пол властной рукой хозяина и уж, конечно, не боясь никакой улики.
В этом месте защитника прервал довольно
сильный аплодисмент.
В самом деле, последние слова свои он произнес с такою искренне прозвучавшею нотой, что все почувствовали, что, может быть, действительно ему есть что сказать и что то, что он скажет сейчас, есть и самое важное. Но председатель, заслышав аплодисмент, громко пригрозил «очистить» залу суда, если еще раз повторится «подобный случай». Все затихло, и Фетюкович начал каким-то новым, проникновенным голосом, совсем не тем, которым говорил до сих пор.
В этом месте сорвались было
сильные рукоплескания из многих концов залы, но Фетюкович даже замахал руками, как бы умоляя не прерывать и чтобы дали ему договорить. Все тотчас затихло. Оратор продолжал...
Неточные совпадения
Пир кончился, расходится // Народ. Уснув, осталися // Под ивой наши странники, // И тут же спал Ионушка // Да несколько упившихся // Не
в меру мужиков. // Качаясь, Савва с Гришею // Вели домой родителя // И пели;
в чистом воздухе // Над Волгой, как набатные, // Согласные и
сильные // Гремели голоса:
— По времени Шалашников // Удумал штуку новую, // Приходит к нам приказ: // «Явиться!» Не явились мы, // Притихли, не шелохнемся //
В болотине своей. // Была засу́ха
сильная, // Наехала полиция,
Поймал его Пахомушка, // Поднес к огню, разглядывал // И молвил: «Пташка малая, // А ноготок востер! // Дыхну — с ладони скатишься, // Чихну —
в огонь укатишься, // Щелкну — мертва покатишься, // А все ж ты, пташка малая, //
Сильнее мужика! // Окрепнут скоро крылышки, // Тю-тю! куда ни вздумаешь, // Туда и полетишь! // Ой ты, пичуга малая! // Отдай свои нам крылышки, // Все царство облетим, // Посмотрим, поразведаем, // Поспросим — и дознаемся: // Кому живется счастливо, // Вольготно на Руси?»
Прилетела
в дом // Сизым голубем… // Поклонился мне // Свекор-батюшка, // Поклонилася // Мать-свекровушка, // Деверья, зятья // Поклонилися, // Поклонилися, // Повинилися! // Вы садитесь-ка, // Вы не кланяйтесь, // Вы послушайте. // Что скажу я вам: // Тому кланяться, // Кто
сильней меня, — // Кто добрей меня, // Тому славу петь. // Кому славу петь? // Губернаторше! // Доброй душеньке // Александровне!
Судья, который, не убояся ни мщения, ни угроз
сильного, отдал справедливость беспомощному,
в моих глазах герой.